Жандарм Его Величества
Рассказ
С именинами жандармского полуполковника Ивана Лонгиновича Тарановского поздравили не только старшие офицеры звездного крейсера «Александр Суворов», но и нижние чины. От команды Тарановскому был преподнесен список с уникальной древней иконы, где изображались совместно апостол и евангелист Иоанн Богослов и мученик Лонгин Сотник.
Отношение к жандармам в Звездной Российской империи было настороженным, как-никак, но III Охранное отделение Его императорского Величества Канцелярии занималось сыском политической крамолы, контрразведкой и борьбой с коррупцией, а эти важные дела частенько затрагивали интересы многих и многих. Да и подозрительность корпуса жандармов давно стала притчей во языцех.
Полуполковника Тарановского во всей эскадре любили, уважали и побаивались. Впрочем, страшились его лишь вороватые интенданты, которых он разоблачал неоднократно. Но сие положительно сказывалось на материальном обеспечении всех звездолетов,, что положительно отзывалось на отношении боевых экипажей к представительству Охранного отделения на флагмане эскадры.
Тарановский находился на «Александре Суворове» чуть ли не с момента выхода корабля с верфей. Старожилы помнили Ивана Лонгиновича еще безусым корнетом.
Главный жандарм эскадры был человеком глубоко верующим. Что не мешало ему с изрядной толикой иронии относиться к окружающему миру. Эпиграммы Тарановского месяцами пересказывались даже и на центральных планетах. Вскорости также выявилось, что жандарм-то оказался отнюдь не стандартным служакой. Он в совершенстве знал историю русской живописи XIX-XX веков, любил церковное пение.
Кроме того, у полуполковника имелась привязка к государственной тайне, которую, как водится, безусловно знала вся эскадра. Он являлся мужем приемной дочери всесильного шефа жандармов графа Ростислава Павловича Тавлинова, к тому же принадлежащей к имперской династии.
В младые годы Тарановский постоянно играл с Наталией Чариной – дочерью великого князя Гавриила Петровича, генерала от инфантерии, пятого брата правившего государя. В гимназии они учились в параллельных классах: мужском и женском, соответственно. И перед выпуском Иван Лонгинович сделал предложение Наталии Гаврииловне, та не отвергла, но заявила, что они слишком молоды для брака, неизвестно как посмотрят на сие папенька и маменька (а без их благословения под венец идти грешно) и надо бы «проверить чувства».
Молодой Иван расстроился и решил продолжить обучение в колледже при ВКА, затем сделать карьеру на звездном флоте, рассудив, что уж блестящему офицеру-космолетчику девица не откажет.
Все планы разрушила трагедия. Террористы из «Армии свободных друзей народа» захватили круизный лайнер «Северное сияние», где находились в тот момент среди трехсот пяти пассажиров великий князь Гавриил со своей супругой Марией Ростиславовной (дочерью начальника III отделения Тавлинова).
Обезумевших пассажиров террористы согнали в зал ресторации, но вот князя и жену они не нашли. Оказалось, что каким-то образом, не растерявшись, генерал, прихватив мать своих детей, пробрался в оружейную комнату охраны лайнера, там забаррикадировался и категорически отказался сдаваться на милость инсургентов. Все попытки ворваться в комнату для террористов завершились печально. Князь отстреливался отчаянно, выведя из строя ранеными и убитыми девять человек. А когда обнаружилось, что огонь по мятежникам ведется из двух лазерных винтовок, то стало ясно, что дочь шефа жандармов поддержала честь родов и отца, и мужа.
Главарь террористов по кличке Кудлый рассвирепел и приказал перекрыть подачу воздуха на весь этаж, где доблестно сражалась княжеская чета.
Через час звездный десант взял штурмом «Северное сияние», освободив заложников, среди которых почти никто не пострадал всерьез. Кудлый, не желая сдаваться, просто выбросился в открытый космос без скафандра. А в оружейной комнате десантники нашли погибших супругов, до последней смертной секунды обнимавших друг друга и в то же время не выпустивших из рук винтовки. Деревянный крестик великого князя, казалось, насквозь пропитался его кровью из раны на груди. А на лице княгини застыла чуть искаженная болью добрая улыбка, как будто она что-то хорошее увидела в момент гибели.
Потом суд установил, что смерть супругов наступила от ранений примерно за тридцать минут до преступного приказа разбойничьего вожака.
Граф Тавлинов после похорон немедленно удочерил двух своих внучек: Наталию и Екатерину. Императору лишь удалось уговорить Ростислава Павловича на то, что старшая девушка унаследует титул своего отца Гавриила.
Иван Лонгинович после таких событий вместо ВКА отправился учиться в училище жандармского корпуса. Он поклялся воевать с революционерами всех мастей до последнего вздоха, так ему запала в душу гибель родителей возлюбленной и ее слезы при отпевании в храме.
Учился Иван Тарановский не за страх, а за совесть. Тем паче отличная учеба позволяла ему получать дополнительные увольнительные, используемые, естественно, для встреч с Наталией. Граф Тавлинов сперва хотел прекратить встречи, но, поняв, что девушке от этого становится только лучше и грустить она стала меньше, не только разрешил кадету приходить в свой дом, но и приметил молодца, явно горевшего желанием жениться на его воспитаннице, да и послужить Отечеству на поприще, которое иные господа дворяне всеми силами старались проигнорировать.
Впрочем, Ростислав Павлович отметил для себя, что молодые люди вели себя слишком серьезно. Они не посещали традиционные места развлечения «золотой молодежи», но любили бродить по паркам, коими столица изобиловала, да и посещать музеи, предпочитая выставки старой русской живописи. А однажды граф застал кадета и воспитанницу за обсуждением картин художника Константина Маковского. Тавлинову это казалось удивительным, ибо в его молодые годы круг увлечений графа был совсем иным, и музеи в нем занимали далеко не первую строчку в списке.
Тавлинов полагал, что такое ухаживание Тарановского за Наталией продлится еще годы и годы. Но все изменилось стремительно и неожиданно.
Императорский музей живописи и скульптуры организовал праздник для жителей столицы, где главным стал карнавал «живых картин» на площади Айвазовского перед музеем. Участникам предлагалось представить один из любимейших персонажей, избранных из числа изображенных на полотнах художников России XIX-XX веков. Естественно, Наталия Гаврииловна захотела побывать на карнавале. Она по совету своего друга замыслила показать «Девушку с коромыслом» Маковского. Иван же приоделся как казак с картины «Запорожцы пишут письмо турецкому султану» Ильи Репина. Но так как Иван Тарановский заканчивал дежурство на полигоне в шесть часов вечера, а карнавал начинался в пять, то девушка и кадет должны были встретиться уже у самого музея. Ивану сие пришлось не по нраву, но что поделать – военная служба.
Пять минут седьмого Тарановский в костюме запорожца спешно выскочил из аэротакси. И сразу же сердце кадета екнуло. Подходы к «Айвазовке» блокировал спецназ. Наметанный глаз Ивана сразу же определил, что у лавки «Мороженое от господина Ласси» разместился какой-то штаб, где собрались немалые чины Российской империи, и верховодил явно генерал-квартирмейстер Ростислав Тавлинов. Пробиться к штабу никакой возможности решительно не имелось, все попытки проскочить на площадь вежливо, но строго пресекались спецназовцами. Просьбы, уговоры и даже обман не помогали. Парадные домов и черные ходы оказались не только закрыты, но и опечатаны. В собравшейся толпе тихо шелестело, а иногда и громко выговаривалось: «Террористы…»
Иван Лонгинович пришел в совершенное отчаяние, когда его случайно заметил Тавлинов и, жестом приказав «спецам» расступиться, подозвал Тарановского к себе. Граф выглядел чрезвычайно расстроенным, а его слова чуть морально не пришибли Ивана: «Террористы, голубчик мой. Опять эта гнусная «Армия свободных друзей народа». Двое ряженых под поселян с вакуумными бомбами пленили нашу Наташеньку. Требуют выпустить из казематов всех своих подельников. Мы хотели провести операцию по освобождению, но государь покуда не разрешил. Там ведь двести душ. А рванут бомбы – и всей площади не будет. И внучку найти не можем, даже генетическое сканирование не помогает, слишком много людей. И визуально не обнаружишь, ведь, как на грех, не меньше двадцати девчонок под «Девушку с коромыслом» загримировалось. Беда, Ванюша. Беда горькая. Мало им, супостатам, того, что дочь мою погубили, так теперь и внучку…»
Сердце кадета застыло. И он рухнул на колени посреди взволнованной массы людской. Иван перекрестился и попросил: «О великий и всехвальный апостоле и евангелисте Иоанне Богослове, наперсниче Христов, теплый наш заступниче и скорый в скорбех помощниче! Помоги рабу грешному Иоанну!»
Лицо кадета просветлело и, поднявшись на ноги, он четко обратился к Тавлинову: «Ваше превосходительство, разрешите обратиться! Я так понимаю, что ежели найти Наталию Гаврииловну и обезвредить бомбистов, то все и успокоится. Мне бы только электрошокер найти да на площадь проскользнуть. Думаю, что запорожский костюмец меня прикроет».
Генерал сперва отрицательно кивнул головою, но потом на мгновение призадумался, поцеловал Ивана в лоб и сказал: «Действуй, сынок! Говорят, что Господь любящих милует! И помни, нам агенты доложили, что у террористов цепь на взрыв замыкается только вручную. Жаль, что снайперов использовать из-за многолюдства нельзя».
Тавлинов поспешил отдать четкие распоряжения, и Ивана провели через сквозной подъезд одного из домов прямо на площадь. Один из «спецов» пожелал удачи и посетовал, что им переодеться и помочь кадету пока невозможно (с костюмами «под старину» вышла задержка).
Тарановский медленно передвигался сквозь толпу перепуганной молодежи. Девушки с коромыслами был похожи друг на друга, рядом с ними крутились парни в крестьянских одеждах. Невольно Иван улыбнулся: «Прямо как в сказке. Узнай невесту! Или голова с плеч. Но я-то узнаю».
Свою возлюбленную и двух террористов-«поселян» Иван узрел быстро. Дальнейшие события развивались почти как в фильме-боевике: правого врага кадет выключил из игры электрошокером, а левого ударил коромыслом, буквально вырвав его из рук соседней девушки.
Тарановский, чуть переведя дыхание, вымолвил: «Наташенька, душа моя». И Наталья Гаврииловна бросилась ему на шею…
Тавлинову кадет чуть позже сообщил о том, как опознал Наташу: «Девицы все загримировались одинаково, и даже волосы некоторые перекрасили, дабы полностью соответствовать образу. А у любушки моей есть родинка на подбородочке (вы же знаете, господин генерал), которую она ни за что бы не замалевала. Пятнышко ей придавало схожести с покойной матушкой».
История Ивана Тарановского и княжны облетела все газеты и журналы империи, да еще и распространилась по галактической голосети. Однако средства массовой информации муссировали тему не более месяца, а затем занялись, как обычно, сплетнями из жизни двора, скандалами среди артистов и прочими «новостями».
Иван и Наталия спокойно обвенчались в маленьком храме во имя апостола и евангелиста Иоанна Богослова в пригороде столицы. А Тарановский при выпуске из училища получил от государя персональный знак в единственном экземпляре, где были выгравированы ангел с мечом и надпись: «Жандарм Его Величества» (династия так оценила поступок Ивана Лонгиновича).
Канва женитьбы главного жандарма эскадры на звездном крейсере «Александр Суворов» была всем хорошо известна.Однако обо всем этом Тарановский обычно не рассказывал и непременно отнекивался, когда его просили что-нибудь такого поведать, или сводил разговор к светскому искусству, византийской иконописи и иным достаточно нейтральным предметам обсуждения.
Жандарм. Что с него взять…
Александр Гончаров
— Беглецы