В подземном монастыре все устроено для молитвенного общения с Господом

25 июня 2013 года, в день памяти преподобного Онуфрия Великого, Небесного покровителя священномученика Онуфрия, мы, группа работников Архангельской основной школы Старооскольского городского округа, посетили славное место Святого Белогорья – Свято-Троицкий Холковский мужской монастырь.
Как доберемся, что для этого нужно – и главное, как там встретят и как себя вести – эти вопросы беспокоили душу паломников. Наш директор Наталья Викторовна Немченко, только год отработавшая в этой должности, но уже заслужившая уважение всего школьного коллектива, и ее предшественница Нина Ивановна Емельянова успокоили нас. На интересующие вопросы со знанием дела ответила учитель православной культуры Александра Ивановна Панкова. И мы, как сказал классик, «молитву сотворя», двинулись в путь.
Но когда среди буйной зелени на холмах показались белоснежные величественные строения монастыря, в душах наших вновь возникло волнение. И все-таки это уже была не мелкая дрожь земной суеты, а тихое, ничем не заглушаемое благоговение.
Мы остановились в тени замерших будто в молитвенном молчании деревьев. Через некоторое время нас встретил отец Феогност, ставший нашим экскурсоводом. Он рассказал историю пещерного монашеского жития, упомянул преподобных Антония и Феодосия Печерских, зачинателей пещерного иноческого жития в нашем Отечестве. С превеликой радостью поведал он нам, что надвратный храм, к которому мы подошли, освящен в их честь.
Узнали мы и о том, что монастырь пытались закрыть. Причем первый раз это было совершено не каким-нибудь внешним захватчиком и не воинствующим атеистом, дорвавшимся до власти, а первым лицом государства, воплощением светского идеала XVIII века – «просвещенной монархиней», императрицей Екатериной II. За ее формулировкой «неблаговидное поведение монахов» стояло милосердие насельников монастыря, укрывавших крестьян, сбежавших от истязателей-крепостников. Так властной рукой насильственно был погашен подлинный светильник духовности и нравственности. И это было не единожды. Монастырь поднимался и снова повергался то в плен, то в руины… И восставал, вознося молитвы Спасителю, Господу нашему Иисусу Христу и всем святым Его.
Все в подземном монастыре устроено для молитвенного общения с Господом и заботы о братьях – исполнения заповедей Божиих. В этом мы убедились, когда отец Феогност привел нас в храм для соборной (общей) молитвы. Из храма даже негромкое чтение разносится по всем кельям, чтобы те, кто не мог прийти, участвовали в едином служении.
Увидели мы и ниши-кельи иноков: узкий невысокий вход, выступ в стене в качестве постели, несколько, а то и одна икона, огарок свечи – и все! Ничего лишнего, настоящий монашеский уклад.
Всех потряс иконостас, выполненный из керамики. Хотя сама по себе керамика холодна, а в монастыре, смею напомнить, далеко не зной, явно ощущалось тепло неравнодушия мастеров.
Выйдя из пещер и храма Антония и Феодосия Печерских, мы очутились перед ступеньками, поднимающимися на самую вершину холма, к Владимирской часовне. Помолившись у часовни, полюбовавшись пейзажем с высоты и сфотографировавшись, мы стали спускаться. Но уже не по ступеням, а по тропке, мимо кладбища, где когда-то хоронили монахов, а сейчас – мирян.
Остановились у могилки нашего односельчанина (есть там и такая… Царство Небесное рабу Божиему Василию!), затем оказались у храма Донской иконы Пресвятой Богородицы. Как известно, именно этой иконой благословлял на битву с Мамаем московского князя Дмитрия Ивановича сам преподобный Сергий Радонежский.
Пишу, а внутри звучит молитва: «Господи, Вседержителю, Боже отец наших, молим Ти ся, услыши и помилуй…».
Наверное, всем надолго запомнится эта чудесная поездка в замечательное место Святого Белогорья – Свято-Троицкий Холковский мужской монастырь.

Дмитрий Зарудный