Третий Вселенский Собор: споры о Богородице. Часть II
Третий Вселенский Собор собрался в атмосфере подозрений, обид и непонимания. В центре внимания отцов – спор Александрийского епископа Кирилла и Константинопольского архиепископа Нестория.
В предыдущей статье мы говорили о событиях, предшествовавших Собору, и о лжеучении Нестория. Следуя концепции «двух Сынов», предложенной его учителем Феодором Мопсуэтским, Несторий предлагал Богородицу именовать «Христородицей», поскольку, по его мнению, Человек Иисус Христос и второе Лицо Святой Троицы, Бог Сын, – это не одно и то же. Римская и Александрийская Церкви осудили это учение и предложили еретику отказаться от него. Святитель Кирилл Александрийский специально для этого разработал «двенадцать анафематизмов», которые тот должен был публично произнести.
Собор против святителя Кирилла Александрийского
Поскольку речь шла об очень тонких вещах – буквально оттенках значений богословских формулировок – то не следует думать, что все было просто, и отцы собрались «осудить ересь и обличить еретика». Представители Антиохийской богословской школы были единодушно на стороне Нестория. Иоанн Антиохийский и другие епископы хотя и настороженно относились к его выводам, но рассуждения Кирилла считали совсем неприемлемыми. Особенно не нравились им его «двенадцать анафематизмов». Неверно думать, что все они впали в несторианскую крайность. Скорее они опасались другой крайности – александрийской.
Дело в том, что святитель Кирилл в своем воззвании к Несторию употребил опасную формулу – «единая природа Бога Слова воплотившаяся». Он ошибочно полагал, что это цитата святителя Афанасия Великого, а на самом деле это были слова Аполлинария, осужденного на Втором Вселенском Соборе.
Последователи этого еретика подписывали его труды именами бесспорных церковных авторитетов, чтобы придать им вес. Из слов о «единой природе» можно было вывести отрицание во Христе человеческой природы, которая была бы всецело поглощена Божеством. В этом случае, как казалось антиохийцам, человек не спасается, а сгорает в соприкосновении с Богом.
В общем, они ехали в Эфес с тяжелым сердцем: не будучи согласными с Несторием, они решительно были намерены осудить «ереси» Кирилла. Александрийский епископ, совершенно правильно понимая «тональность» учения, не обладал такой филигранной точностью слов, какая была у великих кападокийцев, а потому – не смог предложить бесспорных формулировок. Несторий, который и предложил созвать Собор, тоже ждал на нем осуждения своего оппонента. Император был на стороне Нестория. Таким образом Собор собрали не против Нестория, а именно против святителя Кирилла.
Осуждение Нестория
У протестантов можно встретить попытки реабилитировать Нестория: мол, Кирилл был гонителем, а он – мучеником. Александриец, и правда, действовал решительно, но нужно помнить, что, приехав в Эфес, он столкнулся с враждебным отношением со стороны чиновников-организаторов. Он хотел богословского решения, а Собор готовил его осуждение и низложение по «дисциплинарным» причинам при поощрении императора.
Представители Антиохийской и Римской Поместных Церквей опаздывали, и Кирилл 22 июня открыл Собор, несмотря на возражения императорских чиновников и сторонников Нестория. Протест Кирилла Александрийского подписали 68 епископов. Горожане и Эфесский епископ Мемнон были на их стороне.
Нестория три раза приглашали на Собор, но он, конечно, отказался: из обвинителя он вдруг стал обвиняемым, что его совершенно не устраивало. Тогда Кирилл и его сторонники заочно осудили Константинопольского епископа. Представители императора не посмели противодействовать, поскольку город был единодушен в поддержке Собора. Когда, осудив Нестория, епископы вышли из храма, их провожали по домам торжественно, с зажженными факелами. По преданию, Эфес – это город Божией Матери и апостола Иоанна Богослова, и, конечно, эфесяне были против того, чтобы именовать Пресвятую Деву «Христородицей».
Через четыре дня прибыли антиохийцы. Узнав о том, что все решили без них, они тут же составили свой Собор, на котором осудили Кирилла и его союзников за ересь и нарушение мира. Хотя они не выступили открыто в поддержку Нестория, положение накалялось все больше. Подоспевшие римские легаты присоединились к Кириллу Александрийскому и подтвердили осуждение еретика на одном из следующих заседаний Собора.
У Собора было еще несколько заседаний – на них священнослужители подтвердили Никео-Цареградский Символ веры и запретили что-либо добавлять к нему. Также отцы решили несколько канонических вопросов.
Разделение Церквей Египта и Сирии
В итоге император Феодосий получает три разных доклада – от сторонников Кирилла, составивших Собор, от Нестория и от государственных чиновников. И каждый представляет дело со своей колокольни – так, как было выгодно ему. И если раньше правитель был однозначно на стороне Константинопольского архиепископа, то теперь он видит, что настроение в его столице меняется – глас народа против Нестория. Для антиохийцев главным остается вопрос не о Нестории, а о том, что они представляют более страшной ересью – об учении Кирилла. Император хотел было удалить Нестория и Кирилла, чтобы восстановить мир между партиями, но вышло иначе. Несторий сам отказывается от кафедры, а Кирилл – и вовсе игнорирует императора и уезжает домой, в Александрию, где он был под защитой народа. Феодосию ничего не остается, кроме как признать и тех и других, и примириться с разделением.
Уврачевание раскола и исповедание веры
Собор закончился фактическим расколом, но Господь указал выход тем, кто сумел быть выше личных обид и претензий.
Престарелый епископ Акакий Верейский обратился к Кириллу с предложением забыть все тексты, которые вызывали спор, чтобы решить все по существу. Нужно было найти формулировки, которые устраивали бы и антиохийскую и александрийскую партии. В споре обе стороны были искренними, и у обеих действительно был риск впасть в ересь. После продолжительной дискуссии в 432 году в Александрию из Антиохии был послан епископ Эмесский Павел, который предложил изложение веры, с которым Кирилл согласился. Таким образом в 433 году общение между Церквями Египта и Сирии было восстановлено.
Изложение веры, предложенное восточными отцами и принятое святителем Кириллом, – это и есть догматический итог Эфесского Собора.
Это была победа Православия над обеими крайностями: Христос есть «совершенный Бог и совершенный человек… Он единосущен Отцу по Божеству и единосущен нам по человечеству, ибо совершилось соединение двух естеств (то есть природ). Посему исповедуем Единого Христа, Единого Сына, Единого Господа… исповедуем Святую Деву Богородицей, ибо Бог Слово воплотился и вочеловечился и в самом зачатии соединил с Собою храм, от Нее воспринятый». Таким образом мы веруем, что во Христе – одна Личность, исповедуем соединение Бога и человека в одно Лицо – Богочеловека Иисуса Христа.
Протодиакон Сергий Епифанцев