Тихий подвиг
Русская история полна примерами великого терпения и тихого героизма. Легко быть героем на виду, когда тебя поддерживают друзья и соратники, но тяжело в одиночку следовать по своему пути, часто зная, что тебя оклевещут и обесславят. XX век в России оказался временем незаметных героев и подвижников, которые жертвовали всем ради сохранения православной веры и Церкви Русской.
Революция 1917 года была самой настоящей катастрофой. Весь жизненный уклад всех сословий развалился и полетел вверх тормашками. Точно не известно, сколько исчезло и погибло в годы революции и последовавшей за нею гражданской войны людей совестливых, честных и искренне верующих в Господа нашего Иисуса Христа. Убивали не только пуля и штык, но сама удушающая атмосфера революционной эпохи. Впрочем, в этом отношении ничего нового революция в России и не принесла. Еще древнегреческий историк Фукидид (ок. 460 − 400 до Р. Х.) писал про смуту на острове Керкире: «Керкирцы убивали всех, кто казался врагом [демократии], некоторые были убиты из личной вражды, кредиторы − должниками… Безрассудная дерзость стала считаться мужеством, предусмотрительная медлительность − трусостью, рассудительность − обличием труса, внимательность ко всему − неспособностью к делу, безумная решительность − за свойство настоящего мужа, осторожное обдумывание − за предлог уклониться, кто вечно недоволен − тот заслуживает веры, кто ему возражает − тот человек подозрительный. Кто затеял коварный замысел и имел удачу, тот умный, а кто разгадал это − еще умнее, кто же сумел обойтись без того и другого − предатель и трус. Восхваляли того, кто умеет сделать дурное раньше другого… Родственное чувство стало менее прочной связью, чем партийное товарищество, требовавшее риска без оговорок. Верность скрепляли не божеским законом, а совместным преступлением… Большинство соглашается скорее, чтобы их называли ловкими плутами, чем честными простаками; последнего названия стыдятся, первому радуются…» Но в смутные и кровавые годы Господь не оставил Россию – подножие престола Пресвятой Богородицы.
Церковь Русская на падение нравов, разврат, кровь, смерть и тотальную пропаганду безбожия ответила новомучениками и исповедниками Божиими. В их сонме находятся теперь и архиереи, и богословы, и простые сельские батюшки, и военные священники, смотревшие смерти в глаза на фронтах Великой войны (1914-1918). Среди них и миряне: мужчины, женщины, старики и даже юнцы, не успевшие использовать бритву для пушка усов.
Все они встали за Православие и прославились перед Творцом, «…во дни гонения безбожнаго жизнь свою за веру во Христа положившыя и кровьми Истину соблюдшыя. Тех предстательством, Долготерпеливе Господи, страну нашу в Православии сохрани до скончания века».
Гонения на Церковь в России, если проводить исторические аналогии, очень напоминают то, что происходило в первые столетия христианства в Древнем Риме. Языческая императорская власть тогда почувствовала в христианах своих врагов, хотя оснований к этому, казалось бы, и не было. Христиане не выступали против власти. Они просто хотели следовать своей вере, но именно она и подрывала, пусть и косвенно, языческие основания господства римских кесарей. При свете Христова учения невозможно было принять некую «божественность» Нерона и Калигулы, отметившихся в истории как беспутные и кровавые правители. Христиане отказывались приносить жертву (всего лишь щепотку благовоний) перед статуей императора, представленного как одного из богов. И этот протест был пострашнее иных мятежей, ибо мятежник хотел стать сам богом-императором, а христиане не рвались в коридоры правительственных учреждений, но провозглашали Царство Христово, которое не от мира сего. За привычными мятежниками стояли привычные ценности: сила, богатство, стремление к удовольствиям и т. д. За христианами же возвышалась Истина, которая предвечна и не умрет никогда.
По большому счету гонения на ранних христиан возникали от животного страха языческой власти перед верными. То же самое происходило и в России XX века. Безбожники, гуманисты-оккультисты и скрытые паганисты, дорвавшиеся до управления страной под именем «большевиков», возненавидели Святую Церковь Русскую из-за своего духовного испуга. Не будем обманываться, против человеков они были смелы и отважны, да и жизнями своими и чужими рисковали неоднократно. Но им чудилось необходимым, чтобы люди считались смертными навсегда, чтобы бессмертие отрицалось, чтобы можно было творить все что угодно и никогда не ответить за это.
Однако перед лицом Церкви, перед крестными ходами, перед тысячами верующих, спешащих в храмы, безбожная храбрость куда-то улетучивалась. Простой вопрос: «А если Бог есть, то что мы делаем?» пусть и загонялся в глубины ума, но все равно всплывал в свой час, часто неожиданный. Здесь и находится источник репрессий против Церкви, духовенства и мирян.
Храмы, как свидетели Вечности, будоражили души, поэтому их и старались опохабить, переделать или уничтожить. Обустройство сортиров в алтарях, в храмах, отданных или под тюрьму, или под казарму, или под дом для сумасшедших – это не только кощунство, но и красноречивое проявление страха безбожников и оккультистов: «Смотрите все, мы издеваемся над Богом, а Он нам ничего не сделал!»
Но в висках-то все равно оставалось стучать нервными импульсами: «Не сделал. Но ведь наступит потом послесмертие, что будет с нами?»
В этих условиях «рыцарям» атеизма хотелось как можно больше утянуть с собою «в геенну огненную» и других. Казалось бы, задача не столь сложна. Вот есть поп, прямотаки сошедший с картины художника Перова «Чаепитие в Мытищах, близ Москвы», − отличный материал для обработки. Предлагаешь ему выступить с саморазоблачением, отказаться от сана, да и обратиться к верующим, что, мол, всю жизнь вас обманывал, собирал гроши во имя несуществующего Бога. А не выходит. Этот самый «жирный поп» стоит до конца, перенося и голод, и холод, и каменный мешок тюрьмы, и непосильный лагерный труд. Его приговаривают к расстрелу, а он молится и перед казнью крестит расстрельную группу: «Прости им, Боже. Не ведают, что творят».
Новомучениками и исповедниками в России становились самые обычные люди. Нередко о них и подумать было нельзя, что за данными конкретными людьми, любящими пить кипяток с баранками и не спорящими с соседями из-за чужой свиньи, забежавшей в огород, скрывается крепость адаманта, проявляющаяся при защите веры.
И ведь еще вокруг этих людей складывался свой круг из родственников и друзей, поступающих также. Репрессировали, скажем, «жирного попа», а его матушка с тремя детками не отреклась от мужа, да и детей воспитала в вере Христовой. Они не стали пастырями, а типичными светскими советскими людьми: рабочими, учителями и инженерами, но уже своим детям передали украдкой память о расстрелянном деде, да и иконочку родовую со святыми мучениками и исповедниками Гурием, Самоном и Авивом. Так и тлеет христианская искра под спудом, а потом и вырывается огнем на Свет Божий. Так и сохраняется православность и русскость во времена глухого господства зла.
А вот иная ситуация. Попадает владыка в лагерь, на строительство железной дороги в тундре или рудника в голой степи. Острижен как зэк, лишен благолепия и «в язвищах весь». Встречается с людьми, которые терпят и голод, и холод, и издевательства конвоиров. Епископ молится потихоньку в бараке и тайно исповедует умирающих, утешает слабых, хотя самого шатает на улице рваный жестокий ветер. Но нельзя все засекретить в бараке.
И те, кто ранее, на свободе, просто прошел бы мимо храма, теперь начинают тянуться к архипастырю и научаются молиться и доверять Господу. Владыка уходит к Богу в один из сумрачных дней, но наставленные им переживают смерть «вождя всех народов» и по амнистии выходят на волю и разносят его поучения по городам и весям.
Подвиг новомучеников и исповедников Церкви Русской вопреки всем потугам безбожников сохранил Православие в России. К сожалению, мы не знаем все имена тех, кто веровал, любил Бога и защитил души ближних своих в эпоху гонений. Но Творец знает всех Своих. А мы благодаря им и живем, и верим в XXI веке.
Александр Гончаров