Тернии и звезды Петра Струве
Достаточно многим известно латинское изречение, приписываемое античному философу Луцию Аннею Сенеке: «Per aspera ad astra», в русском переводе означающее: «Через тернии к звездам», то есть «Через трудности к победам».
Внук известного астронома и создателя Пулковской обсерватории Василия Струве Петр Бернгардович Струве вполне бы мог эту фразу сделать своим жизненным девизом.
Петр Струве, родившийся в России в семье пермского губернатора 7 февраля 1870 года, ушел ко Господу 26 февраля 1944 года. Он всю жизнь метался, боролся, ошибался, выигрывал и побеждал, терпел поражения и любил людей. Потомок немецкого дворянского рода, П.Б. Струве считал себя русским патриотом и был воцерковленным православным человеком, хотя к Православию пришел и не сразу. Его средний сын Константин стал архимандритом Саввой. Внук же, протоиерей Петр Алексеевич Струве, известен как священник и врач. Другой внук Никита Алексеевич возглавил в 1978 году издательство «YMCA-Press», печатавшее много православной литературы на русском языке.
Самому Петру Бернгардовичу пришлось изживать свои увлечения социализмом и атеизмом, подхваченные во время учебы Санкт-Петербургском университете.
В 1896 году Струве принял участие в Лондонском конгрессе II Интернационала, а в 1898 году написал к Минскому I съезду РСДРП «Манифест Российской социал-демократической рабочей партии». Великолепный экономист, историк и публицист пользовался популярностью.
Струве консультировал Г.В. Плеханова по аграрному вопросу, а также сотрудничал с тогдашними крайними марксистами из России и лично знал будущего «вождя мирового пролетариата» В.И. Ульянова-Ленина.
Кстати, экономические труды «Критические заметки к вопросу об экономическом развитии России», «Марксова теория социального развития. Критический опыт», «Хозяйство и цена», принадлежащие Струве, до сих пор не потеряли своей актуальности.
Находясь в эмиграции и близко общаясь с революционерами, Петр Струве начал задумываться о том, куда они хотят вести страну и по пути ли ему с ними.
Окончательный отход Струве от революционного движения – в 1909 году, после выхода сборника статей разных авторов «Вехи», где была опубликована его работа «Интеллигенция и революция». Струве писал:
Для интеллигентского отщепенства характерны не только его противогосударственный характер, но и его безрелигиозность. Отрицая государство, борясь с ним, интеллигенция отвергает его мистику не во имя какого-нибудь другого мистического или религиозного начала, а во имя начала рационального и эмпирического.
В этом заключается глубочайшее философское и психологическое противоречие, тяготеющее над интеллигенцией. Она отрицает мир во имя мира и тем самым не служит ни миру, ни Богу.
Здесь явно видно, что Петр Струве выступает с позиций человека религиозного и сторонника национального Российского государства. Именно борьба революционеров с религией и государством оттолкнула его от них.
Февральскую революцию 1917 года П.Б. Струве встретил положительно и занял пост директора экономического департамента Министерства иностранных дел. Но Струве быстро понял, к чему идет дело. Страна стала скатываться к развалу и анархии в управлении. Октябрьский переворот не был случайностью. Струве становится яростным противником Ленина и большевиков. Уже в декабре 1917 года он входит в состав нелегальной большевистской организации и отправляется для организации борьбы на Дон. Таким образом, П.Б. Струве становится у истоков Белого движения.
В 1918 году в России выходит сборник статей, продолжающий «Вехи». Струве выступает и как редактор, и как один из авторов сборника «Из глубины». Статьи для сборника написали такие известные мыслители, как Н.А. Бердяев, С.Л. Франк, С.Н. Булгаков, А.С. Изгоев, Вячеслав Иванов и, конечно, сам Струве.
Сборник «Из глубины» оказался попыткой осмыслить только что случившееся, дать оценку революции и всем тем бедам, которые захлестнули Россию. Из авторов сборника Струве дал наиболее четкую характеристику случившемуся в статье «Исторический смысл русской революции и национальные задачи»: «Русская революция оказалась национальным банкротством и мировым позором – таков непререкаемый морально-политический итог пережитых нами с февраля 1917 года событий…
Революция, низвергшая «режим», оголила и разнуздала гоголевскую Русь, обрядив ее в красный колпак, и советская власть есть, по существу, николаевский городничий, возведенный в верховную власть великого государства. В революционную эпоху Хлестаков как бытовой символ из коллежского регистратора получил производство в особу первого класса, и «Ревизор» из комедии провинциальных нравов превратился в трагедию государственности. Гоголевско-щедринское обличие великой русской революции есть непререкаемый исторический факт.
В настоящий момент, когда мы живем под властью советской бюрократии и под пятой красной гвардии, мы начинаем понимать, чем были и какую культурную роль выполняли бюрократия и полиция низвергнутой монархии. То, что у Гоголя и Щедрина было шаржем, воплотилось в ужасающую действительность русской революционной демократии».
Струве активно участвовал в Белом движении, пытаясь объединить все антиреволюционные силы. Однако этого ни ему, ни кому-либо еще сделать не удалось.
Уже в эмиграции, в 1936 году на вечере памяти А.И. Гучкова Петр Струве прямо заявил: «Пора понять, что русская революция вовсе не была неизбежной; пора, наконец, откровенно сознаться, что произошла она только благодаря роковой ошибке интеллигенции, благодаря ее перепугу перед созданным ею же призраком Распутина, на самом деле вовсе не таким страшным; благодаря глупым ее легендам о Государе и Государыне.
С революцией невозможно было заключать никаких компромиссов… Трагедия Гучкова в том, что он все же сделал роковую ошибку, подобно всей интеллигенции, вплоть до Шульгина и Пуришкевича, не понимавшей, откуда грозит опасность. Надо было бить по революции и, в случае необходимости, не пощадить и самое Временное правительство. К сожалению, слишком немногие понимали это».
Вероятно, тогда же произошла и еще одна сцена, которую ошибочно датируют 1934 годом, скорее всего, она приключилась именно на этом же собрании: «Струве заявил, что Николая II можно критиковать лишь за то, что он слишком мягко обращался с революционерами, которых следовало бы «безжалостно уничтожить». Шульгин, улыбаясь, спросил, не считает ли Струве, что и его самого следовало уничтожить? «Да! – воскликнул Струве и, встав со своего места, зашагал по зале, тряся седой бородой. – Да, и меня первого! Именно так! Как только какой-нибудь революционер поднимал голову свою – бац! – прикладом по черепу».
Струве тяжело переживал угнетенное положение Русской Православной Церкви в России. Он категорически выступал против расколов и самодеятельных решений части епископата за границей страны. Петр Струве оказался и среди возобновителей православного «Братства Святой Софии» в 1923 г. в Праге.
Почти до конца дней своих Струве издавал и редактировал различные газеты и журналы, писал публицистические и научные работы.
Вторую мировую войну он застал в Белграде. После оккупации города немцами П.Б. Струве был арестован. Его продержали в тюрьме три месяца, потом отпустили. Русскому ученому удалось уехать в Париж, также находившийся под немцами.
Являясь противником советской власти и коммунизма, Струве, в отличие от отдельных групп русских эмигрантов, отказался от сотрудничества с нацистами и открыто выразил надежду на победу России и противников гитлеризма.
П.Б. Струве считал, что советская власть все равно когда-нибудь уйдет, и Россия возродится. А фашизм будет русским народом разгромлен. Но до победы антигитлеровской коалиции он не дожил чуть более года.
Петр Бернгардович Струве оставил нам свои труды и веру в становление государства, где органически дополнят друг друга вера и государственное управление. И у этого государства обязательно будет будущее: «Мы знаем и любим не только Великую Россию. Мы знаем и любим еще больше другое лицо, которое являет перед нами наш народ и наша страна.
Кроме Великой России есть Святая Русь.
Если в Великой России для нас выражается факт и идея русской силы, то в Святой Руси мы выражаем факт и идею русской правды.
Государство и государственная мощь не есть ни единственная, ни конечная ценность для человеческого сознания. Мы надеемся, мы верим, мы хотим, чтобы самое государственное наше бытие было подчинено не механически и не доктринально, а органически, в живом народном делании высшей религиозной идеи. Словом, мы верим в союз Великой России и Святой Руси».
Петр Струве преодолел свои тернии и нашел свои звезды. Это урок и нам.
Александр Гончаров
