Тарас Бульба, австралийские аборигены и ювенальная юстиция

Сегодня легко затеряться в нескончаемом информационном потоке. И если мы еще успеваем вылавливать из бурной реки новостей какие-то факты, то сил оценить их и сделать выводы после такой «рыбалки» уже практически не остается. В качестве ориентиров СМИ предлагают комментарии известных персон. Однако, слава – не синоним компетентности. И даже мнения специалистов не всегда могут удовлетворить нас потому, что не созвучны с нашим внутренним душевным камертоном, с нашей православной верой.
Христианский взгляд на события нашего времени представляет Александр Иванович Гончаров, который впервые публикуется в «Православном Осколье». Автор ряда публикаций на сайте известной аналитической телепередачи «Однако», журналист с многолетним стажем, а ныне – старший преподаватель кафедры журналистики СФ ВГУ, кандидат филологических наук, историк, и просто глубоко воцерковленый человек – думается, такая характеристика заслуживает доверия.
Предлагаем Вам, уважаемые читатели, статью Александра Ивановича, посвященную введению ювенальной юстиции в России и мире.

В последние годы в России сложилась парадоксальная ситуация: классиков литературы русской почитают, юбилеи регулярно отмечают, но… почти не читают.
Не избежал подобной судьбины и Николай Васильевич Гоголь.
Да, конечно, его повести и рассказы есть в школьной программе. Однако, изрядная часть школьников литературу предпочитает изучать не по книгам, а с помощью многочисленных «шпаргалок» (иначе и не назову!): «Мертвые души» (краткое изложение на четырех листах) или же «Вечера на хуторе близ Диканьки» (ускоренный курс на одном листе).
При подобном отношении настоящего Гоголя никто не узнает. Впрочем, когда сталкиваешься с поборниками ювенальной юстиции, создается невольное впечатление, что и взрослые дяди и тетеньки русскую классику в свое время «проглатывали» наспех, ради того, чтобы «противная училка» отвязалась.
Почему я так думаю? Хотя бы и потому, что человек, понявший и принявший смысл гоголевского «Тараса Бульбы» никогда бы не смог даже и подумать «об изъятии детей»…
Начинается «Тарас Бульба» с эпизода встречи полковника с сыновьями. Гоголь пишет: «И отец с сыном, вместо приветствия после давней отлучки, начали насаживать друг другу тумаки и в бока, и в поясницу, и в грудь, то отступая и оглядываясь, то вновь наступая.
– Смотрите, добрые люди: одурел старый! совсем спятил с ума! – говорила бледная, худощавая и добрая мать их, стоявшая у порога и не успевшая еще обнять ненаглядных детей своих. – Дети приехали домой, больше году их не видали, а он задумал невесть что: на кулаки биться!
– Да он славно бьется! – говорил Бульба, остановившись. – Ей-богу,хорошо! – продолжал он, немного оправляясь, — так, хоть бы даже и не пробовать. Добрый будет козак! Ну, здорово, сынку! почеломкаемся! – И отец с сыном стали целоваться…»
О, слышу здесь праведный гнев служителей ювеналки: «Отец дерется со взрослым сыном! Фи! Дурной пример. А когда дети маленькими были и кнутом, видимо, этот ретроград их по спинам хаживал! Жаль, что не изъяли».
Но вспомним и еще: «Остап выносил терзания и пытки, как исполин. Ни крика, ни стону не было слышно даже тогда, когда стали перебивать ему на руках и ногах кости, когда ужасный хряск их послышался среди мертвой толпы отдаленными зрителями, когда панянки отворотили глаза свои, ничто, похожее на стон, не вырвалось из уст его, не дрогнулось лицо его.
Тарас стоял в толпе, потупив голову и в то же время гордо приподняв очи, и одобрительно только говорил: «Добре, сынку, добре!»
Но когда подвели его к последним смертным мукам, – казалось, как будто стала подаваться его сила. И повел он очами вокруг себя: Боже, все неведомые, все чужие лица! Хоть бы кто-нибудь из близких присутствовал при его смерти! Он не хотел бы слышать рыданий и сокрушения слабой матери или безумных воплей супруги, исторгающей волосы и биющей себя в белые груди; хотел бы он теперь увидеть твердого мужа, который бы разумным словом освежил его и утешил при кончине. И упал он силою и воскликнул в душевной немощи:
– Батько! где ты! Слышишь ли ты?
– Слышу! – раздалось среди всеобщей тишины, и весь миллион народа в одно время вздрогнул.
Часть военных всадников бросилась заботливо рассматривать толпы народа. Янкель побледнел как смерть, и когда всадники немного отдалились от него, он со страхом оборотился назад, чтобы взглянуть на Тараса; но Тараса уже возле него не было: его и след простыл».
Кого же воспитал Тарас Бульба?
Остап достойно гибнет за Веру и Родину. Второй же сын – Андрий, предавший соратников ради прекрасной полячки, дает убить себя отцу безропотно потому, что глубоко в душе чувствует свою неправду. Несмотря ни на что, Бульба поднял и взрастил Человеков (с большой буквы!), способных подняться над требованиями желудка. Бульбы, Остапы и Андрии (да, да, Андрии!) строили наше государство, прошли от Урала и до Камчатки.
Можно возразить, что времена тогда были варварские, нравы грубые, соответственно, и воспитание жестокое. Истинно! Отнюдь не «Золотой век» описывает Гоголь, но кто сказал, что ныне в мире стало больше жалости, терпения и любви? Где? В Ливии, разорванной на части мятежом и бомбами? В Сербии? С сожженными монастырями и распятыми на глазах матерей младенцами? В Сирии? Где вырезают за ночь целые деревни? О, это пока далеко от России! Пока далеко…
А вот это не рядом ли с нами? «Знаю, подло завелось теперь на земле нашей; думают только, чтобы при них были хлебные стоги, скирды да конные табуны их, да были бы целы в погребах запечатанные меды их. Перенимают черт знает какие бусурманские обычаи; гнушаются языком своим; свой с своим не хочет говорить; свой своего продает, как продают бездушную тварь на торговом рынке. Милость чужого короля, да и не короля, а паскудная милость польского магната, который желтым чеботом своим бьет их в морду, дороже для них всякого братства».
Нет, стократно прав Екклезиаст: «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем».
Представим себе, что некий современный Тарас Бульба окажется перед лицом ювенальной юстиции. Конечно, раз он – современный, то и «на кулачки» с сыном не идет, но просто пытается воспитать козака. Чем все закончится? Придет тетенька с добрым лицом: «Ах, у Вас в погребе только сало? А где пицца и киви? Вы неправильно растите детей. Изъять!»
Бульба будет решительно сопротивляться, может даже и тетеньку стукнуть. Ну, и упекут его лет этак на пять в соответствующее место. Остапа в приют (и припишут регулярные посещения психиатра), а Андрию позволят просвещаться на «уроках сексуальной культуры». И все. Кто скажет в нужный час: «Нет уз святее товарищества»?..
Но то, что могут исчезнуть Остапы, – это только полбеды. Мерзость ювеналки заключается еще и в ином. С чего взяли сотрудники, так называемого «патроната», что они имеют право распоряжаться жизнями чужих детей? Образование – не основание. Среди людей, окончивших вузы, бестолочей совсем не меньше, чем среди дворников. Разве, что у дворников апломба не так много. Соответствующее образование – не индульгенция. Сердце необходимо. Любовь важна. Мудрость нужна. А каждый ли ювенальщик обладает сим? Что он поставит во главу угла, когда придется решать проблему с конкретным ребенком? Свою зарплату или совесть? Выполненный план или честь? В обществе всеобщего потребления, что он поставит во главу угла? Ведь здесь же имеется и духовная опасность – приписать себе непогрешимость и получать удовольствие от вершения судеб «маленьких людей». Гордыня подпитывается этим. Страшнейший грех, разлагающий душу вершителя.
Впрочем, поверим в светлые образы служителей ювенальной юстиции!
Но почему в тех государствах, где ювенальщина процветает, одновременно наблюдается и кризис с деторождаемостью? Так и в Германии, так и в скандинавских странах, так и во Франции (список легко продолжается). На ум приходит страшное подозрение: сей порядок выгоден большому кругу людей. В потребительском обществе ребенок выступает конкурентом (прости, Господи!) родителям. Папа должен не играть в компьютерные игры после работы, а читать малышу сказку. Мама вместо прогулки по шопам няньчить грудничка. Уходит время, которое взрослые мечтали бы посвятить самим себе. Поэтому-то и детей рождают мало. И ювеналка в помощь: пусть кто-то рекомендует мне, как истинно правильно растить детей. Я же не буду затрачивать своих сил на воспитание. Ребенок проказничает – наказывать не надо, он – «индиго» и не непослушный, а особенный. Фу, тяжесть упала с груди. Так разлагается семья…
Изъятие детей из семьи ради их же блага. Хорошо придумали ювенальщики! Но плагиат это! Давайте вспомним Османскую империю. У родителей-христиан турки отнимали мальчиков. Мотивы имелись чисто «благие»: отвернуть ребенка от ложной веры и привить истинную, за одно и «крутых» воинов получить. Зачем прислушиваться к мнению «неверных», они уже в том виноваты, что не захотели стать мусульманами.
Обратимся к опыту Австралии. В XX веке власти отняли у аборигенов около 100 тысяч детей. Как же! Как же! Побуждения наилучшие! Воспитать дикарей как людей цивилизованных! Приобщить к культуре европейской – самой передовой из передовых! По всему континенту белые «цивилизаторы» буквально охотились за темнокожими детьми. Тупые родители их прятали, тогда их арестовывали. И дети из-за голода сами выходили к «благодетелям».
В 2008 г. Австралийское правительство извинилось перед аборигенами. Только толку то. Большинство отобранных детей уже выросло и вкусило от плодов «цивилизованного рая»: число наркоманов и алкоголиков среди них в разы выше, чем у «диких» предков.
Лишение человека права самостоятельно воспитывать детей – вернейший путь нации в могилу. И не дай Бог, чтобы у нас в России наступило время, когда некому будет произнести замечательную фразу Вергилия: «Мальчик, мать узнавай и ей начинай улыбаться!»

Александр Гончаров,
кандидат филологических наук,
старший преподаватель кафедры журналистики СФ ВГУ