Священномученик Онуфрий (Гагалюк) о культуре, искусстве и творчестве
Доклад Александра Ивановича Гончарова, корреспондента ИМЦ «Православное Осколье» на II муниципальных Онуфриевских чтениях, прошедших 26 апреля 2018 г. в Старооскольском театре для детей и молодежи имени Б.И. Равенских
Культура, искусство, творчество являются органическими частями жизни человеческого рода на этой грешной земле. И, естественно, любой христианский пастырь, желающий направить людей на путь спасения души, не может их игнорировать. Кроме того, современная цивилизация и культура (как духовное выражение ее) выросли из христианства. Да и по сути они питаются целебными соками его, хотя отвергают и Творца, и свой собственный источник.
Учитывая, что вплоть до середины XX века «книжная культура» главенствовала на протяжении тысячелетия, а вытесняться на задворки общественной жизни человечества стала лишь после начала всеобщего доминирования кино, телевидения и средств массовой коммуникации, святитель Онуфрий (Гагалюк) и обращался к проблемам этой самой культуры, естественным образом выделяя литературу.
Ныне властителями мнений выступают актеры, шоумены, музыканты, режиссеры и т. д., то есть те, кто напрямую связан с «аудиовизуальной культурой» XXI столетия, а ранее те же роли исполняли писатели, поэты и публицисты, то есть все те, кто был задействован в литературной сфере деятельности. И именно их творчество влияло на «раскручивание» процесса дехристианизации европейской цивилизации. Наивно полагать, что сейчас этого влияния не имеется. В основе «новой» культуры все равно лежит текст. А учитывая развитие социальных сетей и Интернет, текст вновь приобретает особое значение, которое казалось утерянным в конце XX столетия. Божиим святым свойственно замечать то, что обыкновенные люди склонны пропускать или оставлять в стороне. Так что взгляды священномученика Онуфрия на творчество, культуру и литературу являются актуальными и отнюдь не устарели, да и не думают устаревать.
Святитель Онуфрий выделяет два вида культуры: внешнюю и внутреннюю. Внешняя – это та культура, которая присуща мирскому обществу и которой человек следует для определения самого себя в этом обществе. Фактически отличить признаки внешней культуры от цивилизации сложно, тем более тогда, когда она лишается благодатного влияния христианства, а в качестве главной ценности признает удовольствие и комфорт, в том числе и в нематериальной области. Владыка пишет: «Когда человек перестал верить в Бога и отошел от всех духовных стремлений, с какой же он ревностью отдается заботе обо всем внешнем: пище, одежде, доме. Свои таланты он отдает на развитие земной культуры – она заменяет человеку Бога и благодатную христианскую жизнь в Боге; из христианина такой превращается в язычника» («Размышления на отдельные места Священного Писания»).
Это диагноз для внешней культуры и цивилизации – они стали сугубо языческими. И в то же время сщмч. Онуфрий замечает: «Христианская вера учит нас, что внешняя культура есть дело доброе, но не самоцель, а средство для человеческого благополучия на земле; целью же является жизнь людей по-Божьи, для Бога, в Боге. А также вера христианская указывает на ту очевидную для всех истину, что и внешняя культура если и имеет прогресс, то не столько благодаря усилиям и гению человеческому, а именно по милости Бога» («Размышления на отдельные места Священного Писания», 7/20 августа 1927 года). То есть никакое развитие этой самой внешней культуры невозможно без Бога. И это означает одно, что культура просто начинает загнивать, ведь без Господа прогресс невероятен.
Ныне мы и наблюдаем существенный культурный упадок, когда торжествует пошлость и отменная банальщина, когда высокое искусство замещается артефактами массовой культуры.
Все сказанное владыкой подтверждается вновь и вновь: «Жить вместе с Богом одной жизнью – вот в чем единственное спасение в борьбе культурного человека с язвами его цивилизации» («Идеалы цивилизации и христианская вера»).
«Действительно, многого достиг здесь человек. Он со всем комфортом быстро пробегает не только сушу, но моря и воздух. В этом смысле особенно больших удобств достигла американская цивилизация. Прекрасные рестораны, театры, сады, гостиницы, всевозможный комфорт; разнообразные искусства: музыка, пение, живопись – все, чем так богата французская страна, – все это предлагает человеку современная цивилизация, не говоря уже о явном и прикровенном разврате, который, как самое сильное наслаждение грешных людей, проникает всюду. А самой высшей точкой внешней цивилизации, ее идеалом считается аристократическая изящность. В данном вопросе тон всему миру задают знатные английские лорды, эти современные патриции. Если прислушаться к их душевным желаниям, спросить о целях их жизни, то найдем, что идеалом их жизни является язычник, римский патриций времен Нерона – Петроний, ярко и художественно изображенный польским романистом Генрихом Сенкевичем в его сочинении «Камо грядеши». Да, выше и желаннее этого изящнейшего патриция ничего не может дать современная внешняя цивилизация» («Идеалы цивилизации и христианская вера»).
Практически об этом же сщмч. Онуфрий говорит и в труде «Беседа 10. Зачеркивает ли христианская вера внешнюю культуру?». А еще он размышляет о поисках выхода из сложившейся ситуации: «Не пора ли человеку обратить свое внимание не вне себя, а внутрь – на душу свою, ее обогащать духовно, культивировать. Массу энергии и времени тратит человек на внешнюю культуру, оставляя в стороне свою душу. Не лучше ли для самого человека направлять труд на культуру души – воспитывать ее в страхе и любви к Богу, в чистоте, смирении, мудрости и всех христианских добродетелях? Ведь главное для нас – иметь покой, радость души. Что внешняя культура без внутренней? Это гнилой орех в красивой оправе…» («Внешняя и внутренняя культура»).
Исправление ведь возможно, ибо «Христово учение и благодатная жизнь рассчитаны для всех людей разных языков, культур, эпох» («Размышления на отдельные места Священного Писания»).
Литература как вид творчества святителем Онуфрием определяется двояко: как искусство – это относится к художественной литературе и как любое творчество в сфере текста. Отсюда вытекает и его осмысление писательства, которое он относит не только к авторам, трудящимся на ниве художественной литературы, но и к публицистам, и к тем, кто создает разные религиозные, в том числе и проповеднические тексты.
Надо отметить, что сщмч. Онуфрий употребляет свой специфический термин – «художник-писатель», «писатель-художник» или использует уже известный – «художник слова». И это неслучайно. В любой разновидности литературного творчества владыка ценит прежде всего те произведения, прочитав которые человек получает образные картины, характеризующие сюжет, высказывание, персонаж и т. д.
Особое место для понимания воззрений святителя занимает статья «О церковном писательстве», написанная в Кудымкаре: «Церковное писательство для епископа теперь гораздо нужнее, чем прежде… Тогда мы могли пользоваться произведениями наших выдающихся церковных писателей, выписывать их, распространять их. Теперь, когда возникают вопросы текущей жизни, мы обязаны сами отвечать на них, руководствуясь святой Библией, правилами каноническими и творениями святых отцов, насколько их имеем, обращаясь наипаче с горячей молитвой к Всевышнему Духу Утешителю, просветившему безкнижных апостолов…»
Не стоит забывать, что этот материал владыка написал в ссылке. Он остро почувствовал, что времена гонений в Советской России напоминают преследования христиан в языческой Римской империи. И только устной проповедью невозможно обойтись, как и тогда. «Церковное писательство» и распространение Слова Божьего в условиях, когда Церковь пытались заставить молчать, приобрели важнейшее значение. Святитель Онуфрий это ощутил на собственном примере и сделал выводы.
Нельзя пройти мимо и следующего сообщения владыки: «Трудность ссылки для меня, между прочим, в том, что нельзя вовсе достать богословских и философских книг. В некоторой местной библиотеке есть беллетристика, но очень бедная, для служителя Церкви малоучительная. Все же я получил возможность прочесть все сочинения Ф. М. Достоевского и А. П. Чехова. Много хорошего в них почерпнул, отметил и записал в свою тетрадь.
…К сожалению, эту тетрадь мою изъяли и не возвратили, к большому моему недоумению, так как в ней не было и слова против гражданских законов» («Заметки на некоторые места из сочинений В. М. Гаршина и графа A. К. Толстого»).
Вообще сщмч. Онуфрий (Гагалюк) рассматривает как общее влияние литературы на человеческую личность и общество, так и частные случаи.
Из творений владыки мы узнаем, что он обращался к творчеству А. С. Пушкина, И. С. Тургенева, Н. В. Гоголя, А. К. Толстого, Л. Н. Толстого, А. П. Чехова, В. М. Гаршина, М. Горького и других русских писателей. Причем святитель Онуфрий явно был знаком не только с художественными произведениями, но и с публицистикой и эпистолярным наследием отдельных писателей и поэтов. Наиболее близким и интересным писателем священномученику Онуфрию был Федор Михайлович Достоевский.
В своих творениях святитель Онуфрий использует примеры из русской литературы для того, чтобы лучше донести свою мысль не только для православного читателя, но и для других людей. Например, у владыки мы находим использование «Портрета» Н. В. Гоголя («Величие Божией Матери. Беседа на праздник Рождества Божией Матери, 8/21 сентября») и рассказа «Мужики» А. П. Чехова («Смысл православных праздников») в целях проповеди. А сюжет произведения Куприна также послужил и для усиления проповеднического слова: «У писателя А. И. Куприна есть рассказ, где он описывает, как люди после ряда долгих научных усилий достигли края своих желаний: люди стали здоровыми, богатыми, изящными; быстро пролетали в комфортабельных дирижаблях из одной страны в другую. И что же? Пустота душевная была у этих счастливцев. Да. Только Бог может дать покой душе человеческой – полный, счастливый, вечный…» («Беседа 16. Бог и человеческие потребности»).
Святитель в своих трудах подчеркивает, что в русской литературе борются две тенденции: христианская и богоборческая (и даже скорее языческая). Богоборчество в литературе архипастырь безжалостно бичует: «В своем знаменитом романе «Война и мир» Л. Н. Толстой старается провести эту мысль, что все в мире совершается по воле слепого случая…
Когда я недавно прочел роман «Война и мир» и эти рассуждения Толстого, которые он считает, очевидно, основными в романе, то ужаснулся той ограниченной гордости и самовлюбленности автора, думающего, что он открывает какие-то глубокие, неведомые еще миру истины. Напротив, все эти суждения Толстого поражают своей неуклюжестью всякий здравый разум. Неужели неясно для всякого человека, что при всяких сложных условиях войны исход решает талант, знание и воинский гений полководца, а также храбрость и находчивость войск! По крайней мере это можно смело утверждать о прошлых войнах, в том числе и о войне 1812 года» («Миром правит Бог, а не слепой случай»).
«Весьма жаль, что великий художник слова М. Горький пошел по пути, где у него нет ни знаний, ни понимания. Еще тяжелее, что он губит себя и других, большей частью молодых, неопытных учеников своих. Наш писатель повторил непоправимую ошибку Л. Н. Толстого, другого писателя, более крупного даже, чем М. Горький» (О религиозно-нравственных воззрениях М. Горького).
Владыка откровенно говорит, что многие литераторы нападают на христианство и Церковь, даже не зная, против чего они ведут свое словесное сражение. Обладая литературными талантами (их владыка Онуфрий признает!), эти писатели в отношении христианства проявляют удивительное невежество. Православие для Льва Толстого и Максима Горького сокрыто за семью печатями. А ведь они являлись образцами для подражания молодых поколений. И вместо того чтобы научать, они эти поколения развращали своим безбожием или мнимой религиозностью. И тем подготавливали условия для распада человеческой личности.
Но святитель не только осуждает, но и дает совет всем тем, кто наделен от Бога некими дарами: «Если ты богат имуществом, богат разумом и знаниями, богат каким-либо искусством – смотри на свое богатство как на данный тебе от Бога дар и пользуйся им во славу Божию и благо ближним. Расточай его не для себя, а нуждающимся. И на душе у тебя еще здесь будет тепло, ибо всякое добро вносит в душу нашу мир и радость» («О богатстве и бедности»).
И еще священномученик Онуфрий с помощью своего «церковного писательства» дает осознать всем нам вполне азбучную истину: «Если ты говоришь, что у тебя нет грехов, и чувствуешь себя вполне спокойным, знай: ты остановился в своем нравственном росте. Истинные ученые, художники и писатели всегда сознавали свои ошибки и свое невежество, исправлялись и таким путем подвигались к истине» («Пастырское послание православному духовенству и мирянам Одесской епархии к началу Великого поста»).
