Священник и архиерей: судьба запрещенных людей
Первые десятилетия XX века для России – это период не только величайшего падения страны, но и эпоха христианского подвига, равного которому не было со дней раннего христианства. Многие страницы постреволюционной истории мы начали открывать только в конце минувшего столетия. И они разбудили наши умы и совесть.
О целом ряде выдающихся людей ушедшей державы в советское время просто было не принято говорить, а их судьбы откровенно замалчивались, так как не вписывались в идеологизированное прошлое, отраженное в фильмах и книгах.
«Нужно не одно слово, но и дело»
В дореволюционной Российской империи священник Иоанн Восторгов был человеком известным. Его знали как выдающегося проповедника, организатора, миссионера, благотворителя и деятеля монархических сообществ. Сам батюшка Иоанн Кронштадтский называл Восторгова «русским Златоустом».
Юные годы Восторгова отнюдь не предвещали его будущий путь, хоть он и родился в семье потомственного священнослужителя в январе 1864 года. Отец его, тоже Иоанн Восторгов, служил в качестве пастыря в казачьих станицах юга России, но ушел ко Господу очень рано, оставив мальчика сиротой. Проживая в станице Ново-Александровская, хотя местом рождения являлась станица Кавказская, Ваня в полной мере испил чашу жестокой бедности.
В 1908 году, посетив свою малую родину, после совершения Божественной литургии пастырь сказал землякам следующие слова: «Смиряюсь перед Божиим Промыслом, что вывел меня из этой когда-то глухой и заброшенной станицы, из горького сиротства и нищеты на широкий путь жизни и службы Богу, Царю и родному народу, – слезы благоговейного смирения невольно льются из очей пред Богом моего детства и отрочества. Стою перед вами и не стыжусь признать и благодарно исповедать, что здесь, среди простого верующего народа… заложены были мне в душу первые и самые сильные чувства преданности Богу, Царю и нашему русскому царству, – те чувства, которыми дышали тогда здесь все от мала до велика: не стыжусь я признать и поведать трепетную благодарность этому народу, во дни сиротства моего и лишений спасшему мне жизнь и укрывшему от голода и гибели».
Пастырское служение отец Иоанн начал в 1889 году на Кубани. Местное население в большинстве своем составляли раскольники. Молодой священник за год добился выдающегося результата – из раскола вышли около ста человек и присоединились к Русской Православной Церкви. Восторгов показал себя выдающимся проповедником, да и к тому же пастырем, всей душой радеющим о народном благе. Он открыл церковно-приходскую школу на свои скудные средства и убедил прихожан учредить общество трезвости, ибо почитал пьянство страшным злом.
В последующие годы, вплоть до 1906 года, священник Иоанн Восторгов занимается делами церковного образования, борьбы с сектантством и миссионерством на окраинах Российской империи.
В 1897 году Восторгова переводят на служение в Тифлис (ныне – Тбилиси, Грузия). Здесь он способствует работе местного миссионерского общества и по его инициативе открываются новые церковно-приходские школы, в которые на учебу принимают и детей сектантов.
Отец Иоанн полагал, что «пусть они сближаются с Православной Церковью, пусть видят любовь к ним и заботливость о них. Не может быть, чтобы потом на любовь они не ответили любовью».
В 1900 году Иоанн Восторгов становится протоиереем, так были оценены его заслуги и труды. В 1901 году священноначалие посылает пастыря в персидский город Урмию, где он добивается перехода в православие ассирийцев, придерживавшихся несторианской ереси. А в 1905 году священника Святейший Синод направляет в специальную поездку в Иркутск и по областям Забайкалья и Приамурья. Целью ее было изучение состояния церковного образования там и, конечно, миссионерская деятельность.
В 1906 году отца Иоанна переводят в Москву на должность проповедника-миссионера. Главным критерием его жизни являлось: «Нужно не одно слово, но и дело, нужно осуществление христианских начал жизни… Больше христианской любви, больше христианской жизни и деятельности!»
Именно из-за следования христианской любви отец Иоанн и не мог принять социалистического учения. Он писал: «Вступая в борьбу с буржуазией и капиталом, социализм оказывается на самом деле и при ближайшем рассмотрении глубоко им родственным: так же он отводит человеку только землю; так же целью стремлений человека считает единственное земное благо; так же обходит все духовные запросы человека; так же признает единственно только силу и эгоизм движущими началами жизни. Это перевернутая буржуазия».
В Москве, однако, Иоанн Восторгов не засиживался. В течение 1908–1913 годов он совершил миссионерские и инспекционные поездки и по Дальнему Востоку, и по Восточной Сибири, и по Туркестану, и по «коренной» России. Он побывал в Северной Манчжурии и Пекине. Занимался изучением деятельности русских православных миссионеров в Корее и Японии…
После Октябрьской революции, в 1918 году, протоиерей Иоанн Восторгов был расстрелян (без суда и следствия) вместе со своим другом – епископом Селенгинским Ефремом и еще 80 заложниками в Петровском парке города Москвы в рамках «красного террора» из-за убийства видного большевика Моисея Урицкого.
«Под тяжестью сего креста умягчалось мое сердце»
Вряд ли бедный сирота Епифаний Кузнецов, выходец из забайкальских казаков, когда-либо думал, что станет архиереем. Он родился в 1875 году, а через пять лет умер его горячо любимый отец, завещавший сыну обязательно учиться, что ребенок и запомнил на всю жизнь.
Талантливого и трудолюбивого мальчика приметил приходской священник и добился направления его в Нерчинское духовное училище…
Архимандрит Ефрем (Кузнецов) при наречении его во епископы Селенгинские в 1916 году сказал в своей речи: «В раннем детстве Господь послал мне сиротство с его обычными в простонародной среде тяжелыми спутниками − беднотой беспросветной, лишениями и болезнями. Но этот крест учил меня смирению, терпению, пониманию страданий ближнего и состраданию. Под тяжестью сего креста умягчалось мое сердце, крепла вера в Бога и надежда только на Его неизреченное милосердие в путях моей жизни. Тяжелым крестом сиротства, как золото огнем в горниле, очищался и возвышался мой слабый дух».
После окончания Казанской духовной академии Епифаний Кузнецов планировал служить в сельской церкви Покрова Пресвятой Богородицы в селе Кокуй на территории родного Забайкалья, но неожиданно в 1898 году умерла его супруга. Тогда Кузнецов решил посвятить свою жизнь миссионерству.
После служения в Бырцынском стане священноначалие убедилось в миссионерском даре отца Епифания и уже в 1905 году его назначают начальником Забайкальской духовной миссии.
В Чите Епифаний Кузнецов занимается не только миссионерством, но и церковным образованием. В этом его интересы сходятся с такими же протоиерея Иоанна Восторгова.
В 1909 году он принимает монашеский постриг с именем Ефрем и затем удостаивается сана архимандрита.
В 1910 году архимандрит Ефрем занимается приведением к православию корейцев, покинувших страну после оккупации ее Японией. Для них в Чите он открывает школу, причем с проживанием при ней бесплатно.
В 1913 году вместе с Иоанном Восторговым Ефрем совершает поездку в Монголию, где планируется развернуть православную миссионерскую работу.
Революцию 1917 года епископ Ефрем (Кузнецов) не принял. Он считал, что улучшить положение людей переворотами невозможно. Естественно, что революцию архипастырь оценил как дорогу в бездну.
В Москву епископ Ефрем приехал для участия в Поместном Соборе (1917–1918). Он остановился на квартире отца Иоанна Восторгова. Здесь архипастыря и арестовали.
Когда 5 сентября 1918 года заложников доставили на расстрел в Петровский парк, владыка Ефрем и отец Иоанн попросили разрешения помолиться перед смертью. После молитвы заложники подходили под благословение епископа Селенгинского Ефрема и протоиерея Иоанна Восторгова…
Место погребения владыки Ефрема и отца Иоанна до сих пор остается неизвестным.
Александр Гончаров
