Смайлик
Рассказ
Данька смотрел на Женьку. Женькино лицо расплылось в довольной улыбке. Он был похож на смайлик — веселый и озорной. Его так и звали иногда — Смайлик. В руках у Женьки было то, что составляло их с Данькой общую радость – жвачка «Турбо». Отец Даньки говорил, что эта жвачка была в продаже еще в его молодости, потом пропала, а вот теперь снова появилась на прилавках ларьков и магазинчиков. Да ладно жвачка, главными в ней были вкладыши! Вот что так влекло ребят. И как только получалось сэкономить деньги, что давали мамы на обед, ребята шли в близлежащий ларек и покупали одну, две жвачки, тут же потрошили и смотрели – какая машинка оказалась на вкладыше, чтоб пополнить и без того обширную коллекцию.
То, что они шли в ларек, не совсем верно. Верно, что они совсем не шли, а бежали-неслись через дорогу сломя голову. Дом стоял очень удачно — как только выйдешь из арки, то сразу, если бежать наперерез, попадаешь к киоску. Правда, тут было одно НО. Данька, наученный бабушкой, что береженого и Бог бережет, все-таки, перебегая дорогу, оглядывался по сторонам: нет ли машин, и только потом бежал. Или не бежал, нетерпеливо ожидая на своей стороне, когда же пройдет транспорт. Он часто испытывал разочарование, что он не такой быстрый и смелый, как Женька, что опасается машин, что, может быть, он даже… трус. Ему было порой неловко перед другом, который над ним, правда, необидно смеялся, похлопывая по плечу: «Да ладно, ладно». Иногда у Даньки замирало сердце от звука тормозов, когда Женек перебегал дорогу перед самым «носом» машины. Но все обходилось, как всегда, лишь вызывая смех сорванца и радость, что он такой неуязвимый.
Друзья, рассматривая вкладыши, обратно шли по пешеходному переходу, который находился метрах в тридцати. Можно было уже не спешить, и они наслаждались жвачкой и жизнью не торопясь. Так было всегда.
Данька поставил фото своего лучшего друга на стол. Женька улыбался. Даня помнил, как они обещали друг другу, что их дружба навсегда, и что они по жизни будут идти рядом, что бы ни случилось. Тогда они точно знали, что все так и будет. Всегда. А теперь в жизнь врезалось такое страшное слово «Никогда». Никогда они уже не перебегут эту дорогу, не окажется Женька первым в опасной, но бесшабашно веселой гонке. Нет рядом Женьки. Дане его очень не хватало. Он не мог забыть тот вечер, когда, возвращаясь из магазина, вдруг услышал визг тормозов, потом удар, еще один, крик людей — и увидел бежавших к середине дороги прохожих, стекавшихся, казалось, отовсюду. Данька боялся подойти ближе, но любопытство одолевало его. Он было приблизился к страшному месту, и тут взгляд его упал на одинокий тапочек. Со смайликом. Такие тапки были лишь у Женьки. Люди окружили лежавшего на дороге ребенка, а Данька не мог решиться посмотреть, да и не хотел ничего видеть. Он слышал, как какой-то человек все кричал: «Ну, вставай же, вставай, ну, пожалуйста, вставай!!!», что кричали и плакали люди, которые находились у машины, въехавшей в угол киоска, а рядом стояла еще одна легковушка, у которой заклинило звуковой сигнал, и она противно и протяжно выла. Данька ничего этого не хотел видеть и слышать и бежал домой. Бежал к бабушке, как к спасению, словно она могла что-либо изменить или стереть из сознания эти страшные мгновения. Он понимал, что произошло непоправимое. Данька не был трусом. Ему было всего 9 лет, и он просто не мог вместить в себя осознание, что произошло то, что не могло не произойти, и в чем была и его вина тоже. Ну почему он не останавливал своего лучшего друга? Ну почему он, помня слова бабушки, что нельзя искушать судьбу, не сказал об этом Женьке? Почему??? Боялся показаться слабым? Как теперь это глупо и горько!
Вот уже два месяца Женьки рядом не было. Данька часто навещал его в больнице. Сначала приносил жвачки и вкладыши, желая порадовать друга, но тот как-то стал относиться к ним равнодушно. И вообще Женька сразу вырос и посерьезнел. Ни разу не видел Данька его слез и не слышал от него вопроса-жалобы, мол, «как я теперь – без ноги?», что место, где она была раньше, болит… Хотя Данька точно знал, что очень болит. Нет, Женька не плакал. Не плакал он даже тогда, когда прибегала тетка – жена ехавшего на бешеной скорости водилы, который и сбил Женьку. Она кричала на Женьку, на его маму, на врачей, да на всех… Все были виноваты, но только не ее Вася. Конечно, Женька был виноват, но и водитель, многократно плативший штрафы за превышение скорости, в этот раз-таки совершил наезд. Это он потом просил потерявшего сознание Женьку: «Вставай, вставай»…
Женька не плакал. И даже не обижался. Знал, что виноват. Плакал он лишь один раз. Вернее, два. Оказывается, в той машине, что влетела в стену ларька, ехал батюшка. Именно ему под колеса бросился Женька, и, чтобы не совершить наезд, водитель сделал все, что мог – до отказа вывернул руль и угодил прямо в угол здания. Только благодаря тому, что скорость автомобиля батюшки не превышала разрешенную, ему удалось вовремя среагировать и совершить этот маневр, не допустив наезда. А Женька попал под колеса того, другого, мчавшегося по встречной полосе.
Женьку с батюшкой привезли в одну больницу. Это потом медсестры рассказывали друг другу, как батюшка, получив несовместимые с жизнью травмы, оставался все еще жив, и даже в сознании. От таких травм, как говорили они, можно было кричать непереставая, или просто впасть в болевой шок. Но батюшка только все время очень тихо спрашивал: «Скажите, никто не пострадал? Все живы? Никто из-за меня не пострадал? Пожалуйста, скажите!» Медсестрички рассказывали и плакали. А Женька молчал, точнее, плакал молча.
А потом пришла женщина и принесла ему апельсинов, конфет, карандаши и книжку-раскраску с машинками. Это была матушка. Медсестры были знакомы с семьей священника и рассказали ей, что мальчик считает себя виноватым и очень тяжело переживает это. Матушка вошла в палату и только тихо спросила: «Ну как ты, сынок?» И Женька закричал: «Простите, простите! Это я! Я! Это из-за меня!» И, уткнувшись в подушку, продолжал кричать так долго-долго-долго. И все это время матушка, присев на край кровати, гладила его по голове, как маленького, приговаривая: «Тихо, тихо, все хорошо. Все будет хорошо».
Все будет хорошо, тряхнув головой, подумал Данька. И Женька будет рядом, и будут они, как и прежде, «не разлей вода». Ты прости меня, Друг. Это из-за меня. Это я не остановил тебя ни разу. Но теперь все будет по-другому. Никогда, правда, никогда я не буду носиться через дорогу в недозволенном месте. И тебе не дам! Я теперь за тебя в ответе! Я буду тебя беречь. И себя. А береженого и Бог бережет.
Диана Геннадьевна Шпачук, учитель православной культуры 40-й школы, г. Старый Оскол