Случай в горах

Суперинтендант Ангелар Вранеш вернулся в Мангуш из приморской Реции ранним вечером. Он ехал по улицам столицы Теодории на небольшой смирной лошадке огунской породы в сопровождении двух жандармов.

Если в Реции буйствовали яркие весенне-летние краски, то в Мангуше деревья и кусты только-только покрылись зеленью. Фонарщики уже зажгли первые фонари. В корчмах вовсю отдыхал после рабочего дня трудовой люд, наслаждаясь традиционным темным мангушским пивом. Но все было степенно и пристойно. Гильдии следили за поведением своих мастеров, подмастерьев и учеников даже и во время публичного отдыха.

На небе же расцвели лазоревые звезды, а с гор потянуло холодком, который так и норовил забраться под куртку разгоряченному путнику или всаднику.

У своего дома Вранеш отпустил жандармов, наказав заехать в департамент и предупредить дежурного о возвращении. Кроме того, служивым суперинтендант предоставил три дня краткосрочного отпуска, понимая, что у жандармов есть семьи, которые они не видели более месяца. Сам Ангелар Вранеш женат не был, хотя и был единственным представителем мужского пола древнего рода, стоявшего еще в XIII веке рядом с первым князем Теодории Миланом-Теодором Вукославлевичем, основавшим государство на окраине распавшейся Никейской империи.

По меркам великого княжества Вранеши в знатности уступали только Вукославлевичам. Хотя сами они всегда помнили свое истинное происхождение, недаром на черно-синем поле их герба красовался не меч или копье, а крестьянский плуг. Родоначальник Вранешей стратиот Михайло Пахарь спас на охоте от удара дикого вепря самого никейского императора Леонтия Арванитиса, за что и получил потомственное дворянство.

Дом Ангелара совершенно не напоминал новомодные двухэтажные дворянские особняки. Построенный триста лет назад, он скорее походил на такой же крестьянский, какие издревле возводили селяне во владениях Вранешей, находящихся в дне пути на север от Мангуша. Правда, жилых комнат в нем имелось восемь, две ванные, людская, кухня плюс библиотека и кабинет хозяина в правом крыле. А еще к неказистому особняку была пристроена домовая церковь во имя святителя Памфалона Гаврского, первого епископа Мангуша и Рнавы.

Ангелар Вранеш, приняв ванну, затем поужинал чем Бог послал и отправился в личный кабинет, − дворецкий Йован сообщил, что почты накопилось изрядное количество. Усевшись за столом и велев принести чашечку кофе, Ангелар принялся разбирать конверты, ловко сортируя послания на важные и второстепенные. Все приглашения на балы и рауты быстренько пополнили кучку второстепенных.

Суперинтендант на мгновение отвлекся и невольно бросил свой взор на портретик в изящной рамочке, который разместился рядом с огромной вычурной чернильницей из металла, изготовленной в стиле рококо. С портрета на Вранеша смотрела княжна Мария. Свое изображение она сама подарила Ангелару. И с тех пор прошло целых шесть лет. Мари он знал чуть ли не с пеленок. Причем больше всего запомнились эпизоды, когда восьмилетняя девочка таскалась хвостиком за наследником престола Миланом, его младшим братом Ивицей и Ангеларом – пятнадцатилетними друзьями-шалопаями, любившими поставить на уши великокняжеский дворец своими, часто дурными, проказами. После того, как подростки подложили главному конюху князя, между прочим, дворянину, жгучей крапивы в сапоги, за дознание взялся сам великий князь Владислав II. Мария видела «деяние» родственников и их друга, но не выдала. Но правитель Теодории потребовал от ребят поклясться честью перед Творцом и людьми, что они не пакостили конюху. Милан, Ивица и Ангелар тогда сознались полностью. Честь и веру они не могли предать. За проступок подростков лично плетью наказал сам Владислав.

А еще Вранеш вспомнил эпизод из детства, когда Милан катал трехлетнюю Марию на плечах, а та норовила назвать его дядей (матушка ведь научила). Дядя-мальчик злился, считая, что племянница обзывает его чуть ли не стариком, и грозился сбросить ее на землю. Мари умолкала, но потом все равно раздавался ее голосок: «Дядя, смотри, вон, птичка!»

В конце концов Милан смирился.

Ангелар учился, служил, воевал в армии Белого царя со свеями на островах Варяжского моря, затем получил назначение в департамент внутренних дел правительства, где дорос до суперинтенданта, занимающегося расследованием самых щекотливых дел уголовного и политического свойства. И Вранеш не заметил, как из нескладного ребенка Мария Вукославлевич превратилась в очаровательную девушку. На Рождественском балу, узрев 16-летнюю подругу детства, Ангелар понял, что пропал. Он пытался ухаживать за девицей, но та словно не обращала внимания на Вранеша. Так проходили год за годом. Причем, как многим казалось, девушка совершенно не стремилась к замужеству. Она окончила Высшие женские курсы при университете и занялась новомодной археологией. Нет, она не являлась неким «синим чулком», но предпочитала занятия розыском древностей Теодории всем балам и маскарадам. Женихов она отвадила, отказав даже третьему сыну императора Великой Ругии, а партия была более чем завидная.

Последние три года Мария занималась розысками гробницы святого Памфалона. По преданию, племя гавров, которых он обратил в православие, обустроило ее где-то в горах во время нашествия сельджуков, боясь осквернения святых мощей иноверцами.

Ангелар тяжело вздохнул. И в этот момент раздался конский топот, хорошо слышимый через открытое окно. Спустя минуту, опережая дворецкого, в кабинет влетел Его высочество Милан Вукославлевич.

− Ангелар, наша Мари пропала в горах. Произошел обвал в пещере на Ливской горе в твоих землях.

− Бог мой, что она там делала?

− Искала могилу святителя Памфалона. И утверждала, что нашла. Но случился камнепад, и вход завалило.

− Выезжаем срочно, друг мой. Я ее найду.

Встревоженный Вранеш резво начал собираться в дорогу…

Гора Лива никогда не видела столько людей, собравшихся на ее склонах. Здесь были и жандармы, и пожарные, и военные, и представители теодорийской знати, и местные крестьяне. Впрочем, все быстро сошлись во мнении, что пробиться в пещеру сквозь завал не удастся и за месяц.

Суперинтендант Вранеш попросил привести к нему старейшину Любомира Ковача, который слыл знатоком всей округи. Старик припомнил, что внутрь Ливы есть еще один ход, точнее лаз, но вот приведет ли он в пещеру с княжной, это сказать невозможно, ибо уже лет тридцать как никто не пользовался им.

Вранеш решился действовать сам, надеясь, что обвалом не перекрыло лаз. Бог не оставил суперинтенданта. Продираясь по узкому лазу и веря, что там, где пройдет голова, там и все тело протиснется, Ангелар в конце концов спустился в маленькую пещерку, из которой вели в разные стороны несколько проходов, достаточно широких и высоких, чтобы по ним можно было передвигаться, лишь слегка пригнув голову.

За день Вранеш и добравшийся к нему пожарный смогли исследовать три прохода, неизменно заканчивающиеся тупиками. Наверх спасатели подниматься не стали. Им переправили пищу и одеяла. Ангелар Вранеш, перекусив, подумал покемарить часа три, а затем продолжить поиск. В пещерах ведь нет смысла соблюдать график дня и ночи, здесь восходы и закаты солнца все равно не видны.

Неожиданно на суперинтенданта навалился сон. Вранеш увидел, как к нему из крайнего правого прохода вышел седобородый человек в какой-то нелепой   хламиде и с белым котенком на руках.

− Здравствуй, чадо мое.

− И тебе быть по здраву, дедушка.

Старик улыбнулся по-доброму.

− Невесту свою ищешь?

− Какую невесту? Нет ее у меня.

− Так княжну Марию.

− Ошибаешься, честной отче! Она никогда не выйдет за меня замуж.

− Нет, радость моя, ты заблуждаешься. Иди за мной. И найдешь деву. Ты ей скажи, что любишь. И она бросится тебе на шею.

Вранеш резко пробудился. Никакого старика в пещерке не наблюдалось. Суперинтендант растолкал спящего сотоварища. И уже вместе с ним отправился в правый проем. Проплутав около часа, спасатели заметили отблеск света факела впереди и вышли в огромную пещеру.

Княжна Мария сидела на камне возле каменной гробницы.

И не спала.

− Я пришел за вами, Мари, – сипло произнес Вранеш.

− Слава Богу, – тихо промолвила девушка.

В свете факелов Ангелар Вранеш узрел грубо вырубленный барельеф на стене гробницы – длиннобородого старика в митре и с котом на руках.

Вранеш перекрестился…

Наверху княжна попала под опеку врача и наследника престола. Слуги принесли раскладной стульчик и плед для нее. Вранеш стоял в отдалении.

Мария поглядела на него.

Ангелар решился, сделал шаг, даже не заметив, что оттолкнул Милана и лекаря.

− Я вас люблю, Мария, – сказал Вранеш.

И девушка сама обняла его.

Александр Гончаров