Семья – отражение наших душ

Каждый год 8 июля православные христиане вспоминают благоверного князя Петра (во иночестве Давида) и святую княгиню Февронию (во иночестве Евфросинию), Муромских чудотворцев, которые являются чтимыми символами Дня семьи, верности и любви.

Семья в Православии – это не просто «ячейка общества», а «Малая Церковь», то есть отражение самой Церкви Христовой. Если угодно, то все человеческое бытие держится на семье. Деградация ее является четким признаком упадка веры, потери любви и приближающегося распада всех нормальных отношений между людьми. Святитель Иоанн Златоуст писал, что «…мир состоит из городов, города – из домов, дома – из мужей и жен; поэтому когда настанет вражда между мужьями и женами, то входит война в дома; а когда они мятутся, тогда неспокойны бывают и города; когда же города приходят в смятение, то по необходимости и вся вселенная наполняется смятением, войною и раздорами».

Первая семья по воле Божией появилась на шестой день Творения Мира. Господь, воздвигнув первого человека из праха и наделив его «душою живою», повелел ему возделывать и хранить райский сад. Только не надо мнить, что Адам бегал по кущам с тяпкой или же с помощью сохи взрыхлял райскую землю. Это ему не было надобно. Он дал имена и растениям, и животным, то есть с разрешения Пресвятой Троицы проник в глубину познания их сокровенной сути, которая вряд ли снилась нашим «мудрецам» генетики и биоинженерии XXI века. И контролировал первочеловек развитие флоры и фауны способами вряд ли энергозатратными. Кроме того, сложно представить, что Адам уставал физически или духовно. Отчего же Предвечный Бог решил сотворить и помощника ему? Ветхий Завет дает прямой ответ: «И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному…» (Быт. 2:18). Праотец Адам сразу признает Праматерь Еву женой. Он не размышлял ни о какой демократии, свободе выбора (которого, кстати, и не было), не просил Творца всячески о пробном браке (а вдруг отношения не сложатся?). Семья возникает сразу под влиянием всеобщей райской любви. Не стоит думать, что если бы Бог не дал Еву Адаму, то и грехопадение не состоялось бы. Соблазн – «будете как боги» – всего лишь разновидность совращения по типу: «ты сам как бог, ибо совершенен». Эгоизм легче проникает в сердце человека, если он не имеет потребности заботиться о ком-то еще, ему подобном. Семья – это средство против эгоизма. Можно сказать, что Господь Всеведущий предвидел падение человека и дал ему семью ради выживания в пораженном грехом мире. Понимание произошедшего легко обрести у апостола Павла: «Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов» (Гал. 6:2). Изгнание семьи Адама и Евы из Рая запустило исторический процесс, суть которого заключается в добровольном возвращении человека к Богу. На семье строится наша грешная жизнь…
Здесь так и слышится за спиной ехидный хохоток безбожника: «А как же монахи? Они-то люди не семейные». На это возражение есть, и вполне обоснованное. Монах, убегая от физической семьи, прилепляется к семье Небесной. Митрополит Иларион (Алфеев) пишет: «Не случайно многие Отцы Церкви сравнивали монашескую жизнь с жизнью супружеской и говорили об устремлении души человеческой к Богу в тех же выражениях, в которых говорили о супружеской жизни… Душа христианина – невеста Христова, и именно в этом плане в монашестве реализуется тот «брачный потенциал», который есть у каждого человека».
Монахи ведут непрерывную борьбу со «злобой духов поднебесных» ради спасения души, но и мирская семья тоже служит этой цели. «И сказал Господь Бог змею: за то, что ты сделал это, проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями полевыми; ты будешь ходить на чреве твоем, и будешь есть прах во все дни жизни твоей; и вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту» (Быт. 3:14-15). Дети – семя жены – должны поражать зло (а змей и есть его исчадие).
Впрочем, семья по Промыслу Божиему может и не иметь детей, но все же вековечная битва с происками дьявола, старающегося пресечь историю человечества, предполагает супружество и рождение ребенка. Святитель Григорий Богослов прямо изъяснял: «Добродетель не чуждается супружеской любви… Плодом нежной супружеской любви были и тайнозрители Христовых страданий – пророки, патриархи, иереи, победоносные цари, украшенные всякими добродетелями, потому что добрые не на огороде выросли, а все они – порождение и слава супружества».
В христианстве именно муж считается главой семьи, ему должны повиноваться и жена, и дети. Но у каждого члена семейства есть свое послушание, которым он не в праве пренебречь. Английский писатель-христианин не зря отметил: «Видите, послушание – скорее танец, чем палка, особенно когда речь идет о мужчине и женщине; то он ее слушается, то она его» (К. С. Льюис. «Мерзейшая мощь»).
Вообще, удел женщины – «дщери Евиной» – очень высок в семье. От нее часто зависит само существование семейства. Достаточно прочитать хотя бы это: «Что солнце, восходящее на высотах Господних, то красота доброй жены в убранстве дома ее; что светильник, сияющий на святом свещнике, то красота лица ее в зрелом возрасте; что золотые столбы на серебряном основании, то прекрасные ноги ее на твердых пятах» (Сир. 26:20-23); «Соглашусь лучше жить со львом и драконом, нежели жить со злою женою. Злость жены изменяет взгляд ее и делает лице ее мрачным, как у медведя» (Сир. 25:18-19)».
Задумаемся о некоторых событиях Священной истории. Смог бы праведный Ной построить ковчег, если бы в его семье не имелось любви и шел постоянный разлад? Смог бы великий праведник Авраам претерпевать тяготы, если бы с ним рядом не находилась Сарра? Бог неслучайно отмерил им талант семейного жития.

Мир без семьи – это ад, как ни прикрывай его материальным изобилием. Поэтому, когда в XXI столетии некие пропагандисты и политики разрушают сам семейный принцип в умах людей, то они готовят полное расчеловечивание.
Есть научно-фантастический роман советского писателя Ивана Ефремова «Туманность Андромеды». В ней обрисован образ «светлого будущего», который так нравился читателям в СССР. Но там повествуется о совершенно внерелигиозном человечестве, отказавшемся от семьи. Мужчина и женщина просто сожительствуют друг с другом. Дети передаются на воспитание государству, которое, конечно же, действует, исходя из передовых научных изысканий. Но только герои «Туманности» сами живут как в тумане. У них нет любви, но лишь влюбленность. Они душевно сухи. Само же человечество больше всего ценит комфорт и свои фантазии. Абсолютное меньшинство людей стремится покорять космос. Да и тут все идет вкривь и вкось. Земля посылает звездолет, чтобы узнать о судьбе чужой планеты, но не разыскивает пропавший корабль «Парус», на котором в экспедицию отправились молодые звездоплаватели. Судьба чужих волнует больше, чем жизнь «ближнего своего». Перед нами иллюзия любви, а не любовь. А все проистекает из-за отсутствия обычного воспитания ребенка. Все ребятишки оказываются на положении традиционных для нас детдомовцев, не познавших родительской ласки или даже наказания. Отсюда и возникает нечуткий инфантилизм, задрапированный дырявым занавесом высокопарной фразы. Впрочем, коммунистическая цивилизация «гуманна»: если хочешь сам заниматься своими детишками, то отправляйся на закрытый остров Яву, избавь общество от своего присутствия, не тревожь его нежные психические струны семьей. Любопытно, что преступников и «антисоциальных элементов» отправляют на другой остров – Цейлон. Таким образом семейная жизнь приравнена к преступлению.
Только в полном умопомрачении можно признать данный мир «прекрасным далеко». Что в нем хорошего? Инопланетян за тысячи парсеков видим, а душу свою – нет. Зеркало в виде семьи отсутствует.

Надо отметить, что бессемейное общество будущего совершенно нецеломудренно и бездуховно, так как оно не ведает семьи и брака. И ему не понять святых Петра и Февронию. И чтобы данное «послезавтра» никогда не пришло на Землю и не убило в человеке человека, нам важно сохранять семью, нам надо слышать голос Православия и следовать за ним: «Целомудрие именно заключается в том, чтобы относиться к своему телу и к своей душевности как к святыне, которая пронизана Божественным присутствием. И когда человек вступает в телесное общение в браке, это не осквернение, это момент, когда один человек другому – который его любит, его уважает, который к нему относится с благоговением, – отдает свою чистоту, чтобы своей чистотой поделиться с тем, кто в чистоте сердца, в духовном целомудрии его воспринимает. И тогда брак делается действительно таинством, то есть тайной, в которой уже совершается единство двух в чистоте и в святости брака» (митрополит Антоний Сурожский).

Александр Гончаров