Работай как святые
Теплым осенним днем, когда Православная Церковь отмечает память знаменитого игумена земли Русской – преподобного Сергия, я шел в гости к своему лучшему другу – брату Геронтию. Солнце светило не по-осеннему ярко, звонили торжественно после богослужения колокола, и оттого мое настроение было по-настоящему праздничным. Дойдя до «скита» (так сам брат Геронтий называет свою небольшую усадьбу), я услышал громкие звуки: «Тресь! Тресь! Бац!» – брат Геронтий колол дрова.
– Мир тебе, брат Геронтий!
– С миром принимаю! Как хорошо, что ты пришел, мой друг. Отдышусь немного да с тобой пообщаюсь, – и черноризец устало вытер рукавом пот со лба. – Хочешь чаю?
– Как же можно не хотеть твоего наивкуснейшего чая? Уж не знаю, что ты в него добавляешь, но никакие китайские да индийские чаи с твоим в одном ряду и не стоят.
– Ох и льстец ты, ох и льстец! – брат Геронтий, прищурившись и улыбаясь, покачал головой. – Обычный мой чай. Самый обычный для наших мест. А эти деликатесы заморские по мильену за чаинку пусть сами китайцы и пьют. Мы же просто – по-русски, по-монашески: с травками, листиками да сушеными ягодками. Доставай пока что чашки из буфета, а я что-нибудь вкусного организую.
Через несколько минут мы пили ароматный чай, любуясь прекрасным осенним пейзажем. Ветер ласково качал деревца с разноцветными листьями: зелеными и желтыми, красными и серыми. По голубому небу безмятежно плыли пушистые белые облака.
– А знаешь, труд ведь облагораживает человека, – как бы опережая мой вопрос, заговорил брат Геронтий. – Ведь ты наверняка подумал, дойдя до меня: «Что это он в праздник работает как каторжник на лесопилке?»
– Признаю́сь, так точно и подумал. Праздник, а у тебя дрова какие-то.
– Наверное, ты не любишь свой труд? Ведь если вложить в него частичку своей души, если работать с молитвой да любовью, то и труд окажется в удовольствие. Неужели ты думаешь, что преподобный Сергий был лентяем? Все-все святые, даже самые далекие отшельники, занимались трудом. Ведь праздность – грех. Она-то зачастую и толкает человека на безрассудство и глупость. Сам Господь наш рос в семье обычного плотника Иосифа, обучаясь с детства этому ремеслу, тем самым подавая и нам пример трудолюбия.
– Но все же, брат Геронтий, каким бы ни было удовольствие от труда, а заповедь-то есть: «Шесть дней работай, а седьмой посвяти Богу!».
– Именно, друг мой! Именно! В том, чтоб весь выходной день лежать на диване вверх пузом, нет никакого посвящения Богу этого замечательного дня.
А в том, чтоб немного поработать, одновременно творя молитву, и плоды своего труда потом подарить ближнему, тем самым сотворив милостыню – в том нет никакого греха. Поухаживай за садом и, когда соберешь плоды, непременно угости других. Наколов дров, растопи самовар и непременно пригласи гостей. Заработав денег в этот день, непременно поделись хотя бы немногим с нуждающимися. Ведь милостыня – это тоже служение Богу. Не каждый из нас усердный подвижник вроде Серафима Саровского, простоявшего на камне тысячу дней в непрестанной молитве. Но своими земными трудами послужить мы вполне в силах.
– А как же отдых? Неужели нужно трудиться, не переставая? Может, и на Пасху или Рождество ты вздумаешь поработать?
– На Пасху и Рождество другой труд: молитва о ближних. Как, впрочем, и на другие великие праздники. «Молитесь друг за друга», – говорит нам апостол. А отдых… Отдых непременно нужен. Не сто́ит только путать отдых с праздностью. Вот мы с тобой отдыхаем сейчас. Как тебе, кстати, мой чай?
На праздничных дровишках приготовленный. В старинном самоваре – еще от прадеда достался.
– Твой чай, брат Геронтий, выше всяких похвал.
– Вот и замечательно, мой друг. Не зря летели щепки сегодня, – и черноризец смущенно улыбнулся в усы. – Работай, мой друг, как святые. Молись как святые. Живи как святые. Так и достигнешь спасения души и Небесного Отечества. А теперь извини: беседе – время, молитве – час. Господи, помилуй нас!
Монах Илия Каунников
