Протоиерей Павел Селещук: «Вся жизнь – служение Богу»

К протоиерею Павлу Селещуку в село Пушкарное Яковлевского района едут со всех уголков России и бывшего Союза. Он родился и учился на Украине, нес свое служение в Узбекистане, в Туркмении, в Киргизии. Пока Господь не привел его на Белгородчину. Накануне юбилея священнослужителя – его 90-летия – нам удалось  задать  отцу Павлу несколько вопросов.

– Отец Павел, вам в жизни пришлось сменить немало мест служения, пока вы не оказались в Белгородской области. А родились вы где?

– Мы  жили  в  селе Волынской области на Украине. Родители – сельские труженики Евтихий и Мария. В семье было семеро детей. Сейчас остались я и сестра Надежда, которая на три года старше меня.

– Ваши родители были верующими людьми? Водили вас в храм?

– Наша семья верующая. Все в храм ходили. Отец старостой был. Наша часть Украины до 1939 года была под Польшей, и я один класс в польской школе окончил. В 41-ом началась война и на 4 года все прервалось. Только после окончил семь классов, 10 классов отучиться не было возможности. Поступил в сельскохозяйственный техникум.

– Вы и в армии служили? Там же и о смерти Сталина узнали?

– Четыре года в морской пехоте – во Владивостоке. На корабль не попал, потому что мой дядя был ненадежен для советской власти. А про смерть вождя помню, три часа тогда по стойке смирно стояли, пока его хоронили.

– Почему вы решили после техникума поступать в семинарию? Тем более это были такие тяжелые для Церкви времена – конец 50-х.

– Наш батюшка – настоятель отец Петр мне предложил: в семинарию поступай. Я и поступил, там же, в Волынской области. В 1960 году в Ташкенте меня рукоположил в сан диакона владыка Ермоген, ныне покойный.

– Отец Павел, а как вы из украинского села попали в Ташкент?

– Путевка от советской власти. На одном месте спокойной жизни не жди… Сначала я уехал в Минскую семинарию в Жировичах. Побыл там несколько месяцев, и ректор архимандрит Владимир мне сказал: «Здесь мы тебя принять не можем». А что мне делать? Мне знакомые посоветовали ехать в Алма-Ату, где меня должны были принять. Ну я и поехал. А там меня батюшка направил в Ташкент к владыке Ермогену.

– Да. Но мне нужно было жениться. Познакомили меня с прихожанкой из киргизского Бишкека, раньше он был городом Фрунзе. Была хрущевщина, самые страшные времена. Матушка Зинаида окончила университет. Так она согласилась оставить преподавательское дело, и мы поженились. И вот тогда, в 1960 году, владыка Ермоген рукоположил меня в сан диакона. И назначил мне послушание в Ашхабаде, там я 8 лет служил диаконом. Там матушка у меня заболела. Пришлось переезжать в более прохладное место – вернулись в Ташкент. Архиепископ Гавриил решил, что меня пора рукоположить в сан священника. Это случилось в 1968 году. Назначили меня в кладбищенский Александро-Невский храм. В Ташкенте я послужил почти 12 лет.

– Вас в Ташкенте хотели в тюрьму отправить, вы и в карцере сидели? В чем было дело?

– Школьники в храм ходили. Учится какой-нибудь мальчишка в школе спустя рукава – отец Павел виноват, заставляет ребенка молиться и поститься. Пять лет заключения грозило, но Господь уберег. А матери этого мальчика три года дали. Меня владыка Варфоломей перевел в Киргизию, так и обошлось. А в Киргизии я прослужил 21 год.

– Но и этот климат был вреден матушке Зинаиде, она и там болела. Вы на очередной переезд решились, чтобы матушке полегче стало?

– Да, я стал просить переезда в Россию. Отец Георгий Тревогин мне посоветовал: поезжай в Белгород, там есть батюшка архимандрит Серафим (Тяпочкин), его спроси, что делать. Я и поехал. А тот мне сказал так: «Батюшка, если ты в Россию можешь переехать, то переезжай только в Белгородскую область». Я здесь и очутился.

– В Россию вы перебрались в 2001 году, а как вы именно в селе Пушкарном оказались, в храме Успения Пресвятой Богородицы?

– Не знаю. Воля Божия на это. В запустении был храм. Пришлось потрудиться.

 Успенский храм в селе Пушкарное, где сейчас служит отец Павел

– Но сейчас храм великолепен. Его понемногу восстановили паломники, которые считают вас своим духовным отцом. Как вы оцениваете такое к вам отношение?

– Вот кто-то где-то скажет, что отец Павел прозорлив. И понеслась молва! А я отвечаю: я не прозорливый, я прожорливый (смеется). Сейчас старцев нет. Старики есть, а старцев нет. Я всегда повторяю: не смотрите на седину. Волю Божию через любого священника узнаешь, если вера у тебя будет.  И покаянная молитва.

– Вы с теплотой вспоминаете время служения в Средней Азии, к вам до сих пор прихожане оттуда приезжают, друзей там много осталось. Вас совсем не притесняли, не обижали?

– Мусульмане очень благосклонно относились. Никакой вражды не было! Добрые там были люди, благочестивые. Да и Крещение приняли тогда многие. В Ташкенте в церковном хоре узбечки пели.

Менялись места проживания, менялись времена, а отец Павел всегда оставался таким же честным, открытым человеком, который старается жить по заповедям Божиим. 30 марта батюшка встретил свой 90-летний юбилей в уже родном Пушкарном. Последняя награда от Святейшего Патриарха – второй крест с украшениями – редкая награда для священника, свидетельствующая о его особых заслугах перед Церковью.

Беседовала Н. Макурина, gubeparh.ru