Призраки скорости и гностицизм наших дней

Как-то мне случайно попался на глаза текст писателя и теоретика футуризма начала XX века Филиппо Маринетти:
«За искусством футуризма, опьяненного механизацией, пришла новая религия — мораль Скорости.
Христианская религия охраняла человеческое тело от чувственных излишеств. Она укротила и уравновесила инстинкты. Футуристическая мораль спасет человека от разложения, предопределенного медленностью, традицией, анализом, покоем и привычкой. Человеческая энергия, во сто раз повышенная скоростью, будет господствовать над Временем и Пространством…» 1
Сии строки мне что-то напомнили. Мысль бродила и бродила в голове, как вдруг все стало на свои места: «Да перед нами гностицизм. В современной упаковке. Причесанный и прилизанный, но гностицизм, почти подобный тому, против которого боролись Отцы Церкви».
Маринетти рассуждает подобно древним гностикам, он буквально охмелен техникой. Писатель не различает Добра и Зла и преклоняется перед наукой, обеспечивающей его особым статусом. Скорость здесь символ знания, недоступного тем, кто не может передвигаться быстро. Футурист считает, что соединяется с новым божеством, совсем как гностик II в.
Филиппо Маринетти приветствует мир, где ради эфемерного телесного и чувственного познания разодраны в клочья все качества, делающие человека человеком.
Современная культура замешана на скоростном проглатывании образов, фактов, идей. Клиповое мельтешение (Маринетти бы восхитился!) выбивает из голов последние мечты о возвышенном. Поверхностность в оценках, безжалостность и эгоизм – суть проявления насильственного ускорения в искусстве. «Свете Тихий…» не подходит к нормам креативщиков всех мастей. Особенно четко это проясняется в киноиндустрии. Серьезный фильм, заставляющий человека задуматься о Боге, мире и жизни, ныне не в чести. Успех в кинопрокате гарантирован только продукции со стремительным развитием действий. Поэтому так и популярны «боевики». Массовый зритель кушает их на «ура!» и попутно не замечает, что его сознание подвергается обработке.
«Лжеименный гнозис» четко разделил всех людей по категориям: пневматики (духовные), психики (душевные) и соматики (телесные).
Сюжет традиционного голливудского боевика прост. У главного героя (например, специально обученного сотрудника ЦРУ) злодеи похищают дочь или жену. Герой, обладая знаниями, недоступными обычному человеку, находит врагов и крошит их стремительно из автомата, пулемета и т.п. Герою обязательно помогает более слабый и менее подготовленный помощник (который может и погибнуть, что вызовет скупую слезу у победителя). Похищенная спасена. Все закончилось удачно.
Что же мы видим? Герой – это пневматик (на секулярном уровне), помощник – психик, а сотни расстрелянных противников – соматики, коих зритель и не пожалеет.
С недавних пор популярность приобрели «вампирские саги». Мало того, что в качестве положительных персонажей выступает нечисть, так она еще и имеет знания, неусвояемые нормальным человеком. Нежить еще и не боится ничего.
Опять выстраивается иерархия: пневматики – вампиры, психики – друзья и возлюбленные (прости Господи!) вурдалаков, а остальные представители человеческого рода – соматики (корм для нечисти!). И ежели в народных сказках против вампиров помогал осиновый кол, то теперь нежить не берет ничего.
Рассмотрим теперь «фильм-катастрофу». Например, «2012» (реж. Р. Эммерих). Главный герой и его друг ученый из Индии умеют находить знание, анализировать факты. Неудачливый писатель тоже склонен многое понимать. В результате катастрофы гибнут миллионы соматиков (о судьбе их переживают как-то лубочно); психики, поверившие имеющим скрытые знания, выживают, не поверившим же приуготовлена гибель; смерть же одного пневматика (ученого-индуса) вызывает яростную реакцию главного героя.
Еще лучше ситуацию рисуют кинопроизведения в жанре «фэнтези». Здесь даже и напрягаться не надо для анализа. Там эльфы и маги – пневматики, психики – воины, гномы и хоббиты, соматики – орки. Первые блистательны, честны и мудры, вторые – решительны в борьбе за общие цели «светлых сил», а орки могут только жрать, убивать и грабить.
Кино приучает человека к иерархии разумов и «сокровенных» знаний, к иерархии внерелигиозной и не оправданной никакими моральными принципами.
Герои-пневматики находятся за пределами осуждения за душегубство, ложь и безнравственные поступки. У замечательного русского философа А.Ф. Лосева находим следующую характеристику древних гностиков: «Другое, не только очень важное, но прямо-таки чудовищное свидетельство гибели античной мысли — это проповедуемый у многих гностиков либертинизм (от латинского слова libertas, «свобода»). Этот либертинизм проповедовал полную свободу морали от каких бы то ни было принципов, теорий, запретов и даже вообще мировоззрения. Считалось так, что если задача гностиков есть достижение знания, а знание о вещах само вовсе еще не есть вещь, то, следовательно, тот, кто обладает знанием, тем самым свободен от подчинения вещам, а значит, и от подчинения каким бы то ни было запретам, от подчинения каким бы то ни было объективным установкам действительности».
У священномученика Иринея Лионского имеются свидетельства об аморальном поведении гностика Мария, а другие христианские авторы рассказывают нечто такое же о Василиде и Карпократе. Гностические секты николаитов и каинитов (поклонники Каина-братоубийцы!) считали вполне допустимым пренебрегать моральными традициями.
А вот ежели обратим взор на всю массовую культуру, то избегнуть аналогии с манихейством (ересь возникла в III в.) вряд ли удастся. Манихеи учили, что материальный мир не контролируется Богом, но подчинен полностью злу. Внутри же материального тела сокрыта некая «божественная искра». Эту «искру» и надо вырвать из пут тела. Для этого же годится все: и аскетизм, и сплошной разврат – главное, чтобы тело обессилело и умерло. Деторождение манихеи не приветствовали, ибо каждый ребенок превращался в новосозданную тюрьму для «искры». Масс-медиа также проповедуют людям малодетную (а лучше бездетную) семью, свободные половые отношения. А реклама призывает потреблять и потреблять, не обращая внимания на продолжение рода.
Возникает естественный вопрос: «Почему же все происходит именно так?»
Ответ имеется. Маринетти верно отметил скорость как признак современной цивилизации. Люди стараются жить резво, не замечая, что с приобретением скорости теряют нечто большее. Фаст-фуд побеждает борщ, так как борщ стряпать надо долго, а, скажем, гамбургер и готовить не надо. Погоня за наживой заставляет использовать все более и более быстрые технологии. Книги читать некогда. Думать некогда. В храм ходить некогда (литургия ведь не совершается за пять минут). Автомобиль нужен. Но он из средства передвижения превращается в символ успешности и в некое подобие идола. Да и вообще современное человечество как будто провалилось на много веков назад и объязычилось. А гностицизм как раз-то и возник на стыке политеизма, пантеизма и монотеизма. Вот вам и прыжок вперед – в прошлое! Скачок в сторону миража! Побег в безводную каменистую пустыню, где вместо воды ожидают только зной и жажда! И как же был прав святитель Феофан Затворник: «Мир обещает все и не дает ничего; манит, раздражает надеждами, но в минуту, так сказать, вручения обещанного похищает его. Потом снова указывает что-то вдали, снова манит и снова похищает у достигшего из рук то, что, кажется, уже получено. Оттого в мире все гоняются за чем-то многообещающим, и никто ничего не получает; все преследуют призраки, которые разваливаются в воздухе в ту же самую минуту, когда они готовы уже схватить их. Миролюбцы важничают в уверенности, что, действуя по-мирскому, они заслуживают внимания мира, но мир или не видит их дел, или, видя, не дает им цены, или, признав цену, не воздает условленной награды. В мире все до одного обмануты и все-таки обманывают себя надеждами, для которых нет ни малейшей опоры.
Работающие Господу внешне не видны, нередко даже презираемы и гонимы, но зато внутренно зреют постоянно в совершенствах духовных, которые в другом мире воссияют в них, как солнце, и дадут им соответствующее себе место и блаженство».

1 Скорость, являющаяся по своей сущности интуитивным синтезом всех сил в движении, естественно чиста. Медленность, по своей сущности — рассудочный анализ всех утомлений, — естественно порочна. Взамен рухнувших Добра и Зла древности мы создаем новое Добро — Скорость, новое Зло — Медленность…
Такое исповедание — соединение с божеством. Мчаться полной скоростью — та же молитва. Святость рельс и колес. Нужно преклонить колени на рельсах, чтобы молиться божественной скорости…
Сладострастие сознавать себя одиноким на темном дне лимузина, бегущего среди сверкающей суматохи электрических ледников в бреду ночной столицы. Исключительное сладострастие чувствовать себя быстрым…
Червь тревоги воспоминания-надежды сверлит мое сердце. Надо напитать его скоростью. Надо верить в сопротивление — упругость, созданное скоростью. Напряжение и сложность мысли, утонченность наших вожделений, неудовлетворенность землею, жажда зноя моря, пряностей, мяса и чужестранных плодов — все предписывает нам футуристическую религию-мораль скорости.
Скорость разъединяет молекулу-мужчину и молекулу-женщину. Скорость уничтожает Любовь с большой буквы — грех неподвижного сердца, печальную коагуляцию, артериосклероз человечества. Скорость смягчает и совершенствует кровообращение — ауто-поезд-аэроплан вселенной. Только скорость сможет убить дряхлый сентиментально культурно-пацифистский свет луны»

(Новая религия — мораль скорости.
Цитата по книге А. В. Кукаркина «По ту сторону расцвета»).

Александр Гончаров,
к.ф.н., ст. преподаватель кафедры журналистики СОФ ВГУ

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

+ 6 = 15

АРХИВ ГАЗЕТЫ