О сложных вопросах духовной жизни, или как не видеть грехи соседей. Часть 2.

Продолжение беседы о сложных вопросах духовного бытия с клириком храма прп. Сергия Радонежского иереем Виктором Тишиным.

– Каковы последствия чрезмерного усердия в посту?

– Психические и даже физиологические срывы. От строгого поста – до болезни, вплоть до невозможности впоследствии поддерживать обычный пост. Если много читает человек и не с позиции Церкви, можно в ересь впасть, можно и с ума сойти. Другая сторона неверной духовной жизни – когда человек сам решил,  как правильно жить. И начинает спасать всех окружающих. То есть всем начинает говорить: вы живете неверно, надо так и так, тащит всех в храм… Естественно, он может таким рвением отбить интерес к Церкви тех, кого он якобы спасает. Во-вторых, для него самого это обернется тем, что он будет больше грешить, потому что сам еще идет по неверному пути. Как говорят, у других соринку в глазу видим, у себя – бревна не разглядим. Можно выучить терминологию, начитаться молитв, но душу Богу не открыть. Мне одна женщина на исповеди так и сказала: «Я как начала молиться, сразу увидела грехи всех моих соседей». Я еле от таких слов на ногах устоял. Почитала канон покаянный… А у самой-то грехов, оказывается, нет. Это распространенная ошибка новообращенных.

Еще один момент неправильной духовной жизни – самоедство. Начинается все хорошо – с покаяния, с сердечной исповеди. Но ощущения, что Бог рядом, что Он есть – нет. Ни справедливости, ни милости такой человек не видит. И очень часто в таком случае приходится священнику долго растолковывать одну простую мысль: Бог – любящий Отец, Он простил нам все прегрешения еще до их совершения. И тут у человека глаза округляются: как это? Значит, можно делать все, что угодно? Объясняю: Господь – Отец любящий, но если что – и строгость проявит, мало не покажется. Просто люди забывают, что Бог есть любовь, и начинают себя постоянно за все корить. На исповеди это выражается в том, что человек постоянно кается в одном и том же грехе, например, аборте. Не может человек успокоиться, не может пережить. Но это не желание покаяния, не искреннее раскаяние. Настоящее покаяние – это, во-первых, чистосердечное признание своей вины, понимание всей ее полноты, а, во-вторых, исправление сделанного, борьба с пороком. При этом ты понимаешь, что Тот, Кому ты обещал исправиться, очень великодушен. И эта милость Божья должна вызывать у тебя чувство долга, желание исполнить обет. Вы постараетесь все сделать, чтобы это великодушие оправдать.

– Человек говорит на исповеди о старых грехах, можно сказать, в корыстных целях – чтобы избавиться от чувства вины?

– Да. Но облегчение не приходит в таком случае. Очень часто вы чувствуете глубину греха, но после исповеди и разрешения вам не хватает, чтобы вас укорили, поругали. Я в таком случае советую просить у священника епитимью – потрудиться за грех.

Бывает так, что человек просто уперся, думает, что Господь никогда не простит его. Это уже называется неверием в милосердие Божие. И этим пользуются бесы. Человек может дойти до сумасшествия, самоубийства.

– То есть человек пытается глубоко копнуть сразу, а веры ему не хватает, понимания милосердия нет… Да, мы, наверное, все-таки еще неправильно воспринимаем Господа…

– Мне иногда хочется сказать людям, которые слишком эмоциональны, такую вещь – нужно относиться к исповеди рационально. Одна прихожанка очень хорошо подметила: «Сопли пускаем, головой об аналой бьемся, а потом выходим из храма и продолжаем делать то, что делаем…» Вот вам и обет исправления… Если ты дал обет пожертвовать на храм деньги, то рано или поздно пожертвуешь, потому что побоишься гнева Божия. И после исповеди ты так же должен держать обет – работать над собой. Конечно, это трудно. Но если ты раньше совершал какой-то проступок десять раз, а после исповеди – только девять, смог себя раз удержать, то уже как-то оправдал себя. А если ничего не изменилось, то ты исповедовался себе в осуждение. И слезы тут ни при чем. Вы замечали, сколько женщин на исповеди плачут истошно? А ведь многие из них наивно думают: «Если не поплачу, если слез нет, то плохо исповедалась».

Как нужно исповедоваться? Во-первых, нужно постараться увидеть в себе как можно больше грехов и греховных помыслов. А во-вторых, нужно четко понимать, что придется прикладывать определенные усилия, чтобы в грехах, в которых каялся, сдержаться.

Неофитство – «детская» болезнь

– Значит, такая излишняя углубленность – признак неофитства?

– Многих начинающих. Вообще я так скажу: человек не рождается тридцатилетним. Он должен пройти этап становления. Так и в Церковь приходит человек без опыта и знаний. Но дело в том, что неофитом можно и остаться, не развиваться гармонично, вести неправильную духовную жизнь. Начало духовной жизни очень важно. В это время человеку легко поститься, легко и радостно молиться. В этот момент Господь дает свою благодать. Если человек в это время пытается стяжать какие-то подвиги, Господь, конечно, поможет. Потому что неофит для Господа – малое дитя. Но потом, когда время благодати будет растрачено, это дитя само ходить не сможет – слишком широки для него будут шаги. Человек начнет падать, начнет ждать поддержки со стороны, жаловаться. А сам ничего не предпримет. Например, распространенный предрассудок: если молитва сухая и черствая – лучше не молиться, ждать одухотворения. А святые отцы говорили, что такая молитва – сухая и черствая – самая ценная для Бога. Потому что эта молитва с упорством, со старанием. Как в камень ты в нее вгрызаешься. Когда приходится разгрызать гору таких камней, побиться лбом о многие правила Церкви, испытать боль и падение – это благодать. Потому что это боль от напряженной собственной работы.

Отец Артемий Владимиров выделяет несколько пунктов неофитства. У женщин бывает часто такой момент, когда они начинают испытывать какие-то неверные чувства к батюшке, влюбляются. Теряя чувство дистанции с пастырем, мы обессиливаем благодать священства. Отсюда – искушения какими-то слабостями священника. Так можно отойти от Церкви.

Еще одна проблема: вместо Бога новообращенные везде видят сатану. Например, известный спор об ИНН. Читая Откровение, многие начинают воспринимать жизнь только в ракурсе антихриста. Все видят число 666  и на этом замирают. Непременно ждут конца. А в конце Откровения сказано: «не запечатывай слов пророчества книги сей; ибо время близко. Неправедный пусть еще делает неправду; нечистый пусть еще сквернится; праведный да творит правду еще, и святый да освящается еще. Се, гряду скоро, и возмездие Мое со Мною, чтобы воздать каждому по делам его» (Откр. 22:10-12). Люди видят везде только проделки бесов, а о своих делах забывают. Они боятся, что на них в случае чего будут устраивать гонения. А святые боялись не попасть в Рай, все остальное для них было неважно.

Одна прихожанка у меня прямо спросила: «Как спасаться?» Я сначала не сообразил даже, ведь мы и так в Церкви спасаемся. А ей, оказывается, нужно было разъяснить, чем питаться во время Конца Света, какие вещи потребуются… А понимания, что, претерпев все, мы войдем в Царство Небесное, – нет.

Святые отцы говорят, что бесы очень мало нас искушают, мы больше искушаемся своими страстями, помыслами. Мы же сами мысль греховную принимаем, развиваем, а потом поступок совершаем. А бес эту мысль только подбрасывает.

– Мы сейчас говорили о людях, которые в храм пришли уже в сознательном возрасте, их в детстве не обучали церковной жизни. А дети из православных семей, которые хорошо знают храм, богослужение, минуют этот период неофитского становления? Совершают ли они ошибки, уходят в перекос?

– Смотря что и как им объясняют родители. К тому же у детей все проявляется как данность. Сначала они просто впитывают информацию, повторяют действия родителей. В подростковом возрасте они задаются вопросом: «Согласен я вообще жить по этим правилам?» И тут-то начинается самое главное: либо человек отпадает, либо начинает жить в Церкви самостоятельно. Ведь очень много есть такого, чего детям малым словами не объяснишь. Это можно понять только с возрастом. И когда подросший ребенок осмысленно приходит в храм, ему многое открывается в новом свете. Конечно, в поддержке и совете взрослых он все равно будет нуждаться.

Ребенок может знать обрядовую сторону, видеть традиции, молиться, но упускать из виду внутреннее содержание. Ведь многие понимают Церковь так же, как одна иеговистка, с которой довелось мне общаться: «Я знаю все о Церкви – как записочки писать, куда свечки ставить, где канон и алтарь».

Конечно, объяснить смысл духовной жизни ребенку из православной семьи будет гораздо легче. Но если родители или духовные авторитеты сами сознательно грешат – ребенок может вообще потерять веру. Он увидит непорядок, сделает вывод, что так живут все православные, и разочаруется.

Молитва – образ жизни

– Давайте поговорим о молитве. Это же основа духовной жизни.

– Молитва – это прежде всего образ жизни. Некоторые жалуются – молитва рассеянная. А все потому, что жизнь суетная. Куда уходит сердце во время молитвы – к тому ты и привязан, то для тебя ценно. Если улетаешь далеко, отвлекаешься, значит, внутренне ты раздроблен. А во время молитвы мы должны собрать себя в единое целое и ориентироваться на Бога.

Собраться многим нелегко. Потому что, читая только простое пятнадцатиминутное правило утром и вечером, весь остальной день люди заняты какими-то своими проблемами, страстями. А другой человек возьмет пять томов «Добротолюбия» в библиотеке, вычитает, что Иисусову молитву нужно в определенной позе читать – и начинает изощряться. Не понимает, что молитва – это не то, что нужно прочесть, это образ жизни. Молитва требует сосредоточенности, тишины. А бесы любят шум. И нужно уметь слушать себя. Бог через ангелов говорит тихо. А бесы оглушают, мысли навязывают. Вот посмотрите на шизофреников. Они слышат голоса, громкие, грубые и страшные. Они слышат указания. Человек сначала подчиняется, а потом только думает о содеянном. И многословие, и хвастовство – от суеты. А молитва любит покой, довольство тем, что у тебя есть, любит благодарность Богу. Если ты постоянно на всех раздражен, то не сможешь молиться. Обычно так и происходит – не идет молитва.

– Почему в монастырях так легко молиться? Там такое необыкновенное состояние просветления, ухода от суеты… Дело только в атмосфере уединенности?

– Во-первых, ваш внутренний настрой и атмосфера. Во-вторых, там правильный ритм службы – размеренно читают, негромко. Там молитвы проговаривают, а не пропевают – и во многом это очень правильно, потому что учит прихожан не на одном духе выпаливать слова, а вдумчиво общаться с Господом. Дома мы должны молитвы проговаривать – вслух, с чувством. Когда мы говорим, мы размышляем над словами, сосредотачиваемся на них. Не нужно кричать, не нужно распевать. Можно просто шептать – но произносить слова, а не думать про себя.

– Отец Виктор, как вы оцениваете духовный рост наших сограждан? Некоторые священники сетуют, что духовного возрождения общества не происходит. Говорят, что истинно верующих у нас всего 1-2 процента в стране…

– Что вы подразумеваете под этими 1-2 процентами? Это постоянные прихожане, которые десятки лет при храмах, постоянно и часто исповедуются, причащаются?

Я несогласен с этим утверждением. Сегодня люди, даже если приходят впервые на исповедь, понимают – зачем им это нужно, нечетко, может, даже интуитивно – но всегда самостоятельно, по личной воле. Это я замечаю особенно во время великих праздников. У людей все больше осознанности. Первая моя служба на Рождество Христово – это скопление народа, которое плохо понимает, что делают на исповеди и зачем это надо, но шли на исповедь и причастие больше за компанию, или потому, что другие идут. А сейчас – приходят те, кто хотя бы частично постился, старался молиться, желает покаяться за грехи, очиститься. Прояснение в голове происходит постепенно. Пусть они только на праздники приходят в храм, правила и молитвы читать забывают, но осознание необходимости приходить в храм есть.

Дело еще в том, что мы, представители Церкви, сами отстаем в вопросах просвещения общественности. Посмотрите, сколько сегодня каналов у светского ТВ, сколько газет, сколько развлекательных сайтов в интернете. А мы только-только стали выпускать первые передачи, первые глянцевые журналы и газеты. Наш митрополит говорит, что обязательно нужно участвовать в создании информационного поля.

С другой стороны, глубоковоцерковленных много не будет, тех, которые живут истинно духовной жизнью. Их и до революции было не больше чем сейчас. Это столпы веры. Эти люди – соль земли, а в пищу много соли не кладут. Их в принципе не может быть много. Но будет расти число тех, кто в большей или меньшей степени ориентирует свою жизнь на правила Церкви, доверяет ей…

– Но, наверное, духовный рост мирян  в немалой степени зависит и от духовенства…

– Да, есть такой момент. Я бы сказал, что еще нужно и духовенству свою жизнь подкручивать, подтягивать до определенной планки. Люди же видят, что достаточно много несовпадений жизненных с тем, что мы им говорим. Многие говорят: мы согласны с тем, с что вы говорите, но несогласны с тем, как вы живете. Это опять нас возвращает в начало разговора – о том, что дух свой нужно поддерживать всем.

С отцом Виктором Тишиным  беседовала Светлана Воронцова