О духовных традициях в народном искусстве

Доклад Владимира Ивановича Лобынцева, мастера старооскольского Центра декоративно-прикладного творчества, на семинаре «Обеспечение духовной безопасности в культурном пространстве округа», прошедшем 29 марта в старооскольской школе N 33
Разнообразный бытовой уклад жизни каждого народа на протяжении многих веков формирует народную культуру, образуя устойчивую форму своего существования – традиционное народно-прикладное искусство.
Его еще называют искусством быта, потому что вещи, предметы и их украшения создаются для утилитарного предназначения. Как и всякое искусство, оно проникнуто духовно-нравственным смыслом, является отражением жизнедеятельности множества поколений людей. На специфический характер этого искусства оказывают влияние мировоззрение, национальные особенности и обычаи, место бытования, материалы и способы его обработки, предметное существо изделий и т. д. Это искусство коллективного творчества.
В постсоветское время исследования в области мировоззренческих основ традиционного искусства становятся очень противоречивы, появляются новые интерпретации, которые начинают претендовать на основополагающие и выдаются как истина.
На выставках декоративно-прикладного творчества сегодня можно встретить куклу домового и столкнуться с утверждениями мастеров, что домовой приносит счастье. Некоторые мастера, ученые-фольклористы и музейные работники порой утверждают, что глиняная игрушка-свистулька отгоняет злых духов. Такой взгляд на предметы народного творчества сформировался в последнее время. Так простые обиходные вещи превращаются в сознании людей в обереги, обладающие чудесными свойствами.
Два года назад меня пригласили в жюри конкурса проектов художественного и духовно-нравственного воспитания учащихся старших классов, прошедшего в одной из школ города. Одна из учениц блестяще продемонстрировала свои знания и образцы по обрядовой кукле. Она рассказала, что обрядовая кукла пользовалась спросом и в дореволюционное время. Ее заказывали после свадеб и венчаний для счастливой семейной жизни. Я спросил ее, а как это соотносится с тем, что крещеные православные верующие люди и даже прошедшие таинство венчания, свое счастье сводили к рукотворной кукле? Она ничего не смогла ответить…
Среди некоторых искусствоведов и мастеров стало распространяться мнение, что в изготовлении народных изделий должен главенствовать канон, который предусматривает точность технологического процесса. В него они включают применение заклинаний и заговоров, точность количественных движений рук.
В книге Александра Милевского «Скачи, добрый единорог» (1986 г.) написано: «Думали люди в старину, что основателем каждого рода, дворища был домовой, и согласно поверью, чтобы его задобрить, нужно вырезать из дерева его фигуру, и непременно пятьюдесятью двумя прикосновениями к дереву ножа или топора, ни больше, ни меньше – по числу недель в году. Вот и выходило не очень гладко даже у самого удалого мастера, а что уж говорить про не слишком сноровистого? Потому искусствоведы и решили, что такая вот нетщательная обработка, почти что неряшливость, и есть характерная черта русской народной скульптуры».
По поводу того, что глиняная игрушка может потерять свою магическую сущность, печалится в своей книге «Рассказы о глиняной игрушке» Татьяна Брыжик: «Магическую языческую нагрузку современная игрушка почти не несет из-за неправильного изготовления» (стр. 117). И далее она утверждает: «Сейчас сложилась ситуация, когда магическая сущность утратила значение во многих промыслах, что приведет их к гибели» (стр. 223).
Но так ли это на самом деле?
Современная живая традиция старооскольской народной глиняной игрушки восходит к сестрам Гончаровым – потомственным гончарам. Когда я с ними познакомился, они охотно обо всем рассказали: о тяжелой жизни, о Великой Отечественной войне, о гончарах и мастерах игрушки, о том, как им в трудных жизненных обстоятельствах являлась помощь Божия. Когда они лепили, то разговаривали с создаваемыми образами как с живыми, совершенно серьезно и естественно, по-доброму, с любовью, как люди разговаривают с животными в жизни. Ни о какой магии, заговорах и оберегах я от них более чем за 20 лет общения не слышал.
Игрушки сестры Гончаровы разделяли: всадников – на седоков и казаков, женщин – на баб и барышень. Изначальными образцами были баба и седок. Баба олицетворяла женщину с ребенком. Свисток в руках женщины – это ребенок, а свист – это крик, плач родившегося малыша (а не современная интерпретация, что свист отгоняет злых духов). Женщина далее в родословном ряду станет бабушкой – бабой. Так объяснили образ «бабы» сестры Гончаровы. Казака они лепили в пилотке и с ногами, седока в шляпе и тоже с ногами, хотя в археологической игрушке XVIII веке он лепился без ног, примазывался к туловищу коня и с несколько другим головным убором.
В родословном ряду – это воин, защитник рода, всадник изображался на вздыбленном коне. У сестер Гончаровых воинственный всадник превращался в спокойного доброго наездника или даже женщину-всадницу. Никакой передачи магической технологии лепки игрушки у Гончаровых не было. Зато присутствовал в изделиях своеобразный почерк. Это и есть творчество в традиции. Может, поэтому старооскольскую глиняную игрушку сестер Гончаровых сторонники магической технологии подвергают критике?
Мне близка точка зрения доктора искусствоведения И. Я. Богуславской, которая в статье «Проблемы традиций в искусстве современных народных художественных промыслов» утверждает, что «давно в прошлое ушли магическая, охранительная, ритуальная функции предметов народного искусства, в ряде случаев – утилитарная».
Возведение магического основания в канон современного традиционного искусства недопустимо. Это входит в противоречие с законами искусства, пагубно сказывается в преемственности и развитии традиции. Следует помнить, что мы обучаем традиционному искусству детей, и здесь нет места магии и язычеству. Мы, мастера, должны видеть свою задачу в передаче наших утвердившихся национальных духовно-нравственных ценностей и характерных особенностей традиционного ремесла молодым поколениям нашего славного Старооскольского края.