Новый год для Таточки

Новый год. Художник Марина Павлова

Таточка себя считала девочкой продвинутой и прогрессивной. Что, собственно, означали эти слова, она не ведала и только догадывалась. Первое − она услышала от подружки, когда показывала той детский ноутбук, подаренный папочкой на день рождения. Второе слово Таточка почерпнула из речи профессора Коротева, приходившего в гости к папеньке и маменьке в гости. Девочке словечки понравились, и она без хлопот усвоила их.

Читать Таточка научилась в четыре года, хотя первоначально и было сложно запоминать буквы и слоги. С ноутбуком она разобралась быстрее, все-таки на год старше стала. В интернете девочку интересовали лишь мультики и сказочные картинки. Одно дело − разбирать в книге строки: «И днем и ночью кот ученый все ходит по цепи кругом», и совершенно другое – рассматривать изображения с этим самым ученым котом и прекрасным зеленым дубом.

Но в интернете Таточку поджидала и беда. Она наткнулась на мультфильм, в котором главным героем был домовой. Ребенок откровенно испугался рисованного персонажа. Домовой с лохматой головой, одним кривым зубом и горящими глазами подселил в детское сердечко страх.

Правда, папеньке и маменьке Таточка ни в чем не призналась, но оставаться в темной комнате без взрослых она с тех пор категорически отказывалась: домовой мог спрятаться за телевизором, за шкафом, за креслом – да где угодно.

По утрам Таточка всегда осматривала свои тапочки: не прячется ли здесь лохматый сказочный пакостник?

Встречу Нового года Таточка начала предвкушать еще за месяц, ведь ожидались подарки и утренники: в детском саду и у мамы с папой на работе – в университете, где они и преподавали предметы со страшными математическими названиями, которые и проговорить-то сложно с первого раза без запинки.

Однако все изменилось буквально за неделю до Нового года. Маменьку и папеньку пригласили на какую-то важную конференцию аж в Индии. Таточка вознегодовала: «Какие глупые эти взрослые, устраивают конференции на Новый год!»

Впрочем, ничего изменить было нельзя. И родители отвезли Таточку в село Нижние Броды – к бабушке и дедушке. Если маменька и папенька были учеными, как-никак кандидаты наук все же, то бабуля всю свою жизнь проработала диспетчером на газовом участке, а дедуля – завхозом там же. Выйдя на пенсию, они продали квартиру в областном центре и помогли дочке с зятем приобрести трехкомнатную, а сами уехали в деревню, там стоял домик, доставшийся дедушке в наследство от прадедушки.

Надо сказать, что дом состоял всего из двух жилых помещений: спальни и зала, но имелись еще и большая кухня, и теплый туалет, и ванна, и газовое отопление. Радость бабушке доставлял огород. Она выращивала на нем не только овощи и картофель, но и редкие лекарственные травы.

Дедушка всегда звал жену Марьянкой, а она его – Николаичем. Бабушка постоянно посещала службы в местном Свято-Васильевском храме, а вот дедулю туда затащить было нереально. Он утверждал, что Бог – в душе, а в церковь забредал, чтобы поспорить с отцом Михаилом. Причем задавая всенепременно один и тот же вопрос: «Как он докатился из офицеров-подводников до попа?» Иерей Михаил разговаривал с Николаичем вежливо, да и отвечал очень интересно на разные каверзные пункты из речи старого скептика. Как ни крути, но дедушка уважал священника, хотя об этом никому и не говорил…

Родители улетели в теплую Калькутту, а Таточка осталась в холодных зимних Нижних Бродах вместе с бабушкой и дедушкой.

31 декабря специально для Таточки нарядили елочку, загодя привезенную из города родителями. С чердака достали старые игрушки и лампочки, похожие на свечки. Николаич еще и буркнул, вот, мол, новые игрушки – это пластик пластиком, а советские – настоящие стеклянные.

Таточке игрушки пришлись по душе, а ее внимание привлек шарик с портретом какого-тобородатого дяденьки. «Это Дед Мороз?» − спросила девочка. «Нет. Карл Маркс, − рассмеялся дедушка. – Шарик-то изготовлен еще в 30-е годы прошлого века».

Таточка с дедулей не согласилась, решив, что он просто обманывает. Она никогда не слышала, чтобы Карл Маркс разносил подарки детям на Новый год.

Бабушка, хоть и соблюдала Рождественский пост, наготовила мужу и внучке разных вкусностей. На столе самые почетные места заняли два пирога: рыбный и сладкий, с морожеными ягодами. А потом она отпросилась у семьи на всенощную службу. Дедуля возражать не стал: «Ладно. Я ведь все понимаю. А мы с Таткой и без тебя попируем».

Дедушка перед Новым годом постоянно ободрял девочку, рассказывая ей праздничные сказки. Все шло своим чередом, разве что на улице поднялась сильнейшая вьюга. Ветер как будто сорвался с цепи. Николаич огорчился: «Как там наша Марьянка со службы добираться будет…Впрочем, у батюшки сани и лошадка хорошие, довезет».

Когда по телевизору пробили куранты, в доме неожиданно погас свет. Лишь в «красном углу», перед иконами, остался теплый свет лампадки. Дедуля, наказав Таточке ничего не бояться, принес семь свечей и попытался зажечь их, расставив по стаканам и плошкам. Спички с коричневыми головками оказались совершенно негодными, Николаич даже присмолил себе указательный палец. «Вот тебе и Новый год!» − сердито произнес он и отправился на кухню. Достав из тумбочки большую спичечную коробку, он наконец-то зажег все свечи одной большой спичкой с зеленой головкой.

Дедушка и внучка решили лечь спать, ведь вряд ли электрики в ближайшие часы доберутся до Нижних Бродов. Таточка выключила ноутбук, батарея могла разрядиться, а дедушка потушил почти все свечи, оставив лишь две. Девочка расположилась на кровати, а Николаич прилег на диванчик. Но все же Таточке не лежалось. Лампадка и свечи давали совсем немного света, черные тени плясали по углам и около темной елки. И девочке привиделось, что под веником прячется домовой. «Ой, деденька! − вскричала она. – Там на кухне шебуршит домовой!»

Николаич, успевший уже прикорнуть, подошел к внучке и сказал:

− Лапонька, моя маленькая, не бывает никаких домовых. Они лишь в сказках живут. Это кот, скорее всего. Нельзя найти кошку в темной комнате, пока не наступишь ей на хвост.

− А я боюсь, боюсь.

− Я плохой верующий, но знаю, что попросишь Бога − и он тебя защитит от всех кошмаров. Достаточно попросить: «Господи, буди милостив ко мне, грешной».

− Так и сказать?

− Обязательно. А еще надо перекреститься три раза. У тебя вон и крестик есть на шейке.

− Хорошо, дедушка, я так и сделаю.

Николаич опять ушел спать. Таточка начала храбриться, хотя и натянула одеяло до самого носика. А под елкой что-то зашуршало. И девочка стала быстро-быстро повторять: «Господи, буди милостив ко мне, грешной!»

Под праздничным деревом зашуршало сильнее, и из-под него выбрался на свет… кот Барсик. Таточка облегченно вздохнула. «Кис, кис», − позвала она. И молодой котофей запрыгнул к ней на кровать. Чуток потоптался и разлегся в ногах.

Под мурчание Барсика девочку и настиг сон…

Утром пришла бабушка. И у девочки моментально поднялось настроение. Таточка перестала страшиться домовых. Боженька не даст ее в обиду. И, наверное, прав дедуля, что домовых не бывает. Барсик ничего не пугается ни на чердаке, ни в подвале, ни в сарае. Он точно никогда не встречался с домовыми. Жаль, что рассказать не может. А кошачье мяуканье люди не понимают. 

Александр Гончаров

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

96 − 95 =

АРХИВ ГАЗЕТЫ