«Новая Столетняя война»

Войну ждали, но не такую

105 лет тому назад Россия вступила в свою вторую Отечественную войну. (Первой традиционно считается война 1812 года). 1 августа 1914 года Германия объявила войну России. И постепенно в нее втягивались все страны Европы.
3 августа Германия объявляет войну Франции, 4 августа – Бельгии, а Британская империя – Германии, 6 августа Австро-Венгрия – России, 11 августа Франция и Великобритания – Австро-Венгрии. Дальше все идет по нарастающей.
В военные столкновения постепенно включается весь мир. 23 августа в войну вступает Япония, примерно в это же время англичане и французы захватывают немецкую колонию Тоголенд в Западной Африке, затем начинают разворачиваться военные действия в Китае против немецкой колонии Циндао, Новая Зеландия оккупирует германское Самоа и т.д. Конечно, самые кровопролитные бои развернулись на территории Европы. Люди в первые дни сражений гибли уже не сотнями, а тысячами, и так продолжалось долго, вплоть до перехода к так называемой окопной войне. Размах военных действий поразил современников, так же, как и насилие над мирным населением, и применение новых средств уничтожения людей: отравляющих газов, авиации и танков.
Большую войну в Европе ждали еще с конца XIX века, потому что у многих стран имелись экономические, политические и даже психологические противоречия. Россия ни в коем случае не хотела войны. Еще в 1898 году русский банкир и предприниматель Иван Станиславович Блиох издал шеститомную книгу «Будущая война и ее экономические последствия». Данная работа была коллективным трудом. В ней принимали участие весьма информированные военные из Англии, Франции, Германии, но, в первую очередь, – офицеры русского генерального штаба. Ход будущей войны удалось предсказать достаточно точно, как и последствия ее: революции, голод, распространение эпидемий в небывалых ранее масштабах.
В 1899 году Иван Блиох представлял Российскую империю на Гаагской мирной конференции, созванной по инициативе русского царя Николая II. В 1901 году Иван Блиох, российский юрист и дипломат Федор Мартенс и император Николай II были номинированы на Нобелевскую премию мира. Но, как известно, Гаагская мирная конференция завершилась неудачей, а российские миротворцы Нобелевскую премию не получили. Большинство крупных европейских стран считали мирные инициативы царя блажью. Европейцы привыкли, что политические и экономические проблемы можно решать войной, и призывы к миру казались надуманными и наивными. По существу расчет делался на то, что если и будет война, то где-нибудь в африканских или азиатских джунглях и пустынях или, на худой конец, на Балканах, и, соответственно, потери от такой войны окажутся небольшими, но она позволит подхлестнуть экономическое развитие и «прогресс». Войну ждали, но не такую, какая приключилась в 1914 году.
Выстрелы сербского националиста Гаврилы Принципа в Сараеве 28 июня 1914 года и гибель наследника австро-венгерского престола вместе с женой прозвучали как гром среди ясного неба, но практически месяц (до 28 июля) все равно теплилась надежда, что войну не развяжут. Экономическими связями страны Европы были переплетены тогда теснее, чем даже в современном нам Евросоюзе.
Когда же Австро-Венгрия начала наступать на Сербию, многие читатели газет искренне думали, что войной между этими двумя странами все и закончится, и только август положил конец всем мечтам и надеждам.
Первую мировую войну жители европейских столиц встретили восторженно, мол, наши доблестные войска разобьют противника в течение полугода, и все закончится закономерной победой. Толпы под патриотическими лозунгами шествовали по Санкт-Петербургу, Берлину, Парижу, Лондону, Вене, и никто не ведал о том, что впереди годы войны, груды трупов, окопная вонь, болезни и инвалиды, просящие милостыню на улицах теперь уже не ликующих, а сумрачных городов.
Рассуждая о причинах войны, аналитики обычно сосредотачиваются на сугубо материальных проблемах, но в реальности бойню начала XX века породил страшный духовный кризис, поразивший цивилизованный мир.

От христианства – к тоталитаризму

Век XIX стал столетием стремительной дехристианизации народов Европы. Образованное общество отказалось от христианства и с увлечением ринулось в оккультизм, восточный мистицизм и новое язычество. В этом же веке оформились и три тоталитарные идеологии: либерализм, коммунизм и та, которую в XX веке назвали фашизмом. Данные идеологии предполагали подавление личности человека во имя мифических идеалов: свободы – в либерализме, равенства – в коммунизме и единства по крови – в фашизме.
Отринув Христа, одновременно отказались и от личности конкретного человека. Человек должен был стать винтиком либо экономических отношений, либо государства или раствориться в интересах нации. Европа грезила появлением «нового человека» – «белокурой бестии», «третьей расы» или сверхгероя. Сработал древний соблазн – «будете как боги», так что ничего оригинального не произошло.
В 1983 году русский писатель Александр Исаевич Солженицын в Темплтоновской лекции уже с высот прошедшей истории так обозначил случившееся: «Пороками человеческого сознания, лишенного божественной вершины, определились и все главные преступления этого века. И первое из них – Первая мировая война, многое наше сегодняшнее – из нее. Ту, уже как будто забываемую, войну, когда изобильная, полнокровная, цветущая Европа как безумная кинулась грызть сама себя и подорвала себя, может быть, больше, чем на одно столетие, а может быть, навсегда, – ту войну нельзя объяснить иначе как всеобщим помрачением разума правящих, от потери сознания Высшей Силы над собой. И только в этой безбожественной озлобленности христианские по видимости государства могли тогда решиться применять химические газы – то, что так уже явно за пределами человечества».
Солженицын верно подметил все. Именно из-за забвения христианских заповедей руководителями стран и развернулась война, дотоле не бывавшая. Николай II, как православный государь, помнил знаменитые слова: «Блаженны миротворцы…». Другие же европейские властители, президенты, правители заповедями блаженства уже не интересовались.

«Это перемирие на двадцать лет»

Эрнест Хемингуэй в годы Первой мировой войны оказался в качестве добровольца на ее фронтах. Он трудился в Красном Кресте, был тяжело ранен, а потом, через годы, как писатель и журналист дал свои оценки того, что произошло, и подметил то направление, куда течет река истории. В своей книге «Прощай, оружие!» в 1929 году Хемингуэй писал: «Может быть, войны теперь не кончаются победой. Может быть, они вообще не кончаются. Может быть, это новая Столетняя война».
С американским писателем сложно не согласиться. После капитуляции Германии в 1918 году и подписания Версальского мирного договора французский маршал Фердинанд Фош, военачальник Первой мировой войны, сказал: «Версальский договор – это не мир, это перемирие на двадцать лет». Фраза была произнесена в 1919 году, в 1939 вспыхнула Вторая мировая война.
За двадцать лет между первой и второй мировыми войнами земной шар ни разу не знал полного покоя. Локальные войны постоянно вспыхивали то в Африке, то в Азии, то в Латинской Америке. И везде в эти войны ввязывались, прямо или косвенно, европейские страны.
Впервые Версальский мирный договор признал: потерпевшая поражение в войне сторона является еще и преступной. Начиная со Второй мировой войны и вплоть до нашего времени проигравшие теперь мало могли рассчитывать на милость победителя: их ждал суд или трибунал, а потом – или казнь, или заключение. Совсем недавно, в наши дни по принципам Версаля преступниками были объявлены и убиты иракский президент Саддам Хуссейн, ливийский лидер Муаммар Каддафи, югославский лидер Слободан Милошевич.
Первая мировая война, начавшись в 1914 году, на мой взгляд, не закончилась до сих пор. Только цивилизованное общество, потерявшее подлинный смысл жизни после отвержения Господа нашего Иисуса Христа, теперь стыдливо именует локальные войны «миротворческими операциями», «принуждением к миру», «защитой демократии» и т. д. Отбросив христианство, человечество отказалось и от настоящего миротворчества.
Хемингуэй оказался прав. И если мировая «столетняя война» перейдет во всеземную фазу и превратится в Третью мировую войну, то она станет такой катастрофой, перед котрой померкнут и Первая, и Вторая мировые войны. Духовные основания для этого есть. Современный человек, развращенный передовой техникой, может убивать других людей на огромном расстоянии от своего местонахождения, абсолютно не страдая от этого, не каясь и не переживая. В лучшем случае он увидит последствия действия пущенных им ракет только на экране телевизора в новостной программе с тщательно отретушированными фактами и кадрами съемки.
Христианский писатель Гилберт Кийт Честертон еще до начала Первой мировой войны написал: «Атмосфера уродства окружает нашу научную войну. Она является последствием паники, которая лежит в основе этой военной гонки. Цель Крестовых походов была действительно целью, это было стремление к Богу, безумное утешение для храбреца. Цель современного оружия не является целью вовсе. Это отход, отступление, бегство от дьявола, который поймает самого крайнего».
Воин XXI века одержим лживой надеждой, что ответный удар не грозит ему гибелью и крахом его стране. Всемогущая техника должна предотвратить это. Чувствуя себя этаким божком, человек вряд ли будет милосердным и добродушным. Он, любящий довольство и свой личный комфорт, готов за них убивать, не испытывая мук совести, надеясь к тому же на полную безопасность. Он ради этого и «отменил» Бога…

Александр Гончаров

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

81 − 80 =

АРХИВ ГАЗЕТЫ