Николай I: время Серафима Саровского

Будущий император Всероссийский Николай Первый родился 6 июля (25 июня ст. ст.) 1796 года. Он был третьим сыном царя Павла I. Наследование государева трона должно было обойти его стороной. Однако дальнейший ход истории изменил все…
С юных лет Николая готовили к карьере офицера. Все мужчины династии Романовых были обязаны пройти через горнило армейской или флотской службы.
Великий князь Николай Павлович любил свою профессию военного, с увлечением изучал инженерное дело и совершенно не претендовал на царский престол. Но Бог судил ему иную судьбу. У императора Александра I не имелось прямых наследников. Второй же по старшинству брат – Константин, женившийся на польской дворянке, по законам Российской империи автоматически отторгался от права наследования. И участь стать царем выпала Николаю…
В 1819 г. Николай Павлович командовал бригадой, был счастлив в браке и о другой судьбе не помышлял. Но… В Красное Село приехал император Александр I и в приятной семейной обстановке (за обедом) объявил брату о том, что назначает его наследником. В XXI веке любой политик с восторгом принял бы такую информацию! Но тогда времена были «замшелые» и «старорежимные»: Николай, вместе с супругой, впал в ступор. Предоставим слово ему: «Мы были поражены как громом. В слезах, в рыдании от сей ужасной вести мы молчали!..»
Николай и его жена Александра Федоровна отлично понимали, что бремя им выпало тяжелейшее: Европу потрясали бунты – пагубная отрыжка кровавого безумия Французской революции XVIII века, в России большинство дел вершила дворянская гвардия (с легкостью отстранявшая и убивавшая неугодных ей императоров), а за фасадом внешне благополучного здания Российской империи скрывалось государство, требовавшее серьезного попечения. И Николай Павлович со смирением принял удел своей жизни…
В ноябре 1825 года Александр I неожиданно скончался, и на престол предстояло взойти Николаю Павловичу. В день принятия русским обществом присяги новому императору произошло восстание декабристов. «…Заговор декабристов был новым проявлением старой шляхетской привычки мешаться в политику» (С. Платонов. Лекции по русской истории).
Мятеж был подавлен. Перед тем как отправиться на Сенатскую площадь, Николай I обратился к жене: «Неизвестно, что ожидает нас. Обещай мне проявить мужество и, если придется умереть, умереть с честью». Умирать не пришлось. Николай Павлович победил. И как же он оценил свою викторию? В письме к брату Константину он пишет: «Дорогой мой Константин! Ваша воля исполнена: я – император, но какою ценою, Боже мой! Ценою крови моих подданных!» А в послании к французскому послу Ле Ферронэ государь говорит: «Никто не в состоянии понять ту жгучую боль, которую я испытываю и буду испытывать всю жизнь при воспоминании об этом дне».
До сих пор обвинители императора ругают его не столько за подавление путча, сколько за казнь пятерых руководителей заговора. Впрочем, историки как-то забывают, что за все правление Николая I это была единственная смертная казнь. А мятежники-декабристы имели в планах полное истребление правящей фамилии. Неслучайно Н.М. Карамзин писал позже: «14 декабря я был во дворце, выходил и на Исаакиевскую площадь, видел ужасные лица, слышал ужасные слова, и камней пять-шесть упало к моим ногам. Новый император показал неустрашимость и твердость. Первые два выстрела рассеяли безумцев с Полярною Звездою, Бестужевым, Рылеевым и достойными их клевретами. Я, мирный историограф, алкал пушечного грома, будучи уверен, что не было иного способа прекратить мятеж».
Российское дворянство, получившее огромные привилегии в предыдущие царствования, начало постепенно утрачивать связь с реальностью. Если ранее дворяне почитали за честь служить Отчизне, то в «эпоху дворцовых переворотов» начала вырабатываться совершенно другая мораль. Дворянство заматерело в пристрастиях к иноземным обычаям и нравам, стало тяготиться своими обязанностями. Да, покуда находились среди правящего сословия люди, проливавшие кровь за Родину на войне, имелись и отважные первооткрыватели новых земель, трудились талантливые управленцы, обустраивающие далекие территории. Но все активнее стал проявлять себя тип самовлюбленного эгоцентричного дворянина, совершенно не помышлявшего о благе страны. Чацкие из литературы шагнули в жизнь. Чацкие, шляющиеся по курортным местечкам Европы, стали откровенно издеваться над скалозубами, проливавшими кровь и пот в сражениях. Чацкие стали поучать и определять значимость людей. Чацкие на каждом углу вопили о преступности крепостного права, но и не думали отпускать крестьян на волю. Чацкие закладывали имения и плодили управляющих-временщиков…
Николай подошел к попечению о России как инженер, совершенно не торопящийся все ломать до основания и возводить какие-либо химеры в угоду идеологическому ложу западного Прокруста. Царь прежде всего решился на подъем Православия, национального характера, национального управления и национальной экономики.
Русские современники часто совершенно не понимали инженерную точность императора при переустройстве России. В вину ему ставилось буквально любое, даже малейшее поползновение на изменение существующих порядков. Их раздражало, например, введение в постоянный обиход при дворе русского языка (ах, зачем же забывать французский, mon ami?!). Царь искренне любил появляться в казачьем мундире. И за это доставалось. Фи! Как вульгарно и грубо! Николай I всеми силами отстаивал единство страны и подавил польское восстание (которое, как обычно, сопровождалось требованиями восстановления Польши «от можа до можа» (от Черного моря до Балтийского – прим. ред.)). Цивилизованное общество роптало и жалело поляков. Но далеко не всех. О тех польских офицерах, кои не пожелали изменить присяге, принято было умалчивать. Правда, в защиту царя высказался Пушкин! Но сие мелочи, мелочи, господа! Российская помощь Австрии в разгроме венгерских мятежников заставила салоны заговорить о недальновидности государя. Однако совсем не обращалось внимания на то, что на стороне венгров сражались и занимали командные должности польские повстанцы. В учет не бралось и нападение поляков на арсенал в Вильно.
Приверженность Православию открыто придавалась порицанию. Среди образованных людей России XIX века почитались европейские «мистики», масоны и даже секта хлыстов. А вот истинная вера всегда бралась под сомнение. И царь, защищавший ее, отнюдь не вызывал чувства восторга. А между тем вера государя отличалась настоящей чистотой и искренностью. Е.Н. Львова вспоминает: «Он говаривал, что когда он у обедни, то он решительно стоит перед Богом и ни о чем земном не думает. Надо было его видеть у обедни, чтобы убедиться в этих словах: закон был твердо запечатлен в его душе и в действиях его – это было и видно – без всякого ханжества и фанатизма; какое почтение он имел к Святыне…»
С государственными делами царь справлялся, всегда уповая на Бога. Так же император Николай Павлович отнесся к крестьянскому вопросу. Был принят целый ряд законодательных актов, направленных на постепенную отмену крепостного права (без потрясений и радикального слома быта). Следует сказать, что в конце XVIII века крепостные крестьяне составляли 55 процентов от общего числа населения, а в 1857 году – 37 процентов. При этом численность населения в России росла: 1801 год – ок. 40 млн человек, 1858 – 74 млн. Значительно улучшилось положение «казенных» крестьян. Царское правительство серьезно озаботилось ростом образованного слоя в крестьянстве. В 1838 году имелось всего 60 крестьянских школ (при 1500 учениках), а уже в 1856 – около 2500 школ (свыше 100 тысяч учеников).

Крымская война

Деятельность Николая I способствовала началу промышленного переворота в России. В 1800 году – 200 предприятий, в 1850 – 2500 предприятий. Развитию русской промышленности благоприятствовало проведение политики протекционизма. Свой производитель защищался – абсолютно без утайки. Кстати, это и стало одной из причин развязывания Крымской войны Англией и Францией. И по мирному договору уже после войны, в 1857 году были введены либеральные таможенные тарифы на поставки товаров из Европы. Русская промышленность оказалась в кризисе…
Крымская война (1853-1856) началась из-за притеснения христиан в Оттоманской империи и посягательства католиков на храм Гроба Господня. Считается, что Россия проиграла войну. Но только считается…
Против Российской империи выступили Англия, Франция, Сардиния и Турция. Но успехи союзников оказались мнимыми. В Крыму они напрочь завязли. Да и Севастополь-то полностью не захватили, только южную сторону города. По свидетельству писателя С.А. Нилуса, в город были посланы два списка с чудотворных икон Божией Матери: «Умиление» и Касперовская. Но по распоряжению командующего А.С. Меншикова иконы остались на северной стороне.
Одна из балок под Балаклавой превратилась в «могилу английской аристократии». Удары союзников по Петербургу не состоялись, неудачи их преследовали и на Белом море. А на Тихом океане англо-французская эскадра, обладавшая полным превосходством, не смогла захватить Петропавловск-Камчатский и с позором отошла. На Кавказском фронте дела у турок обстояли плохо. Складывались условия, при которых русская армия уже готовилась совершить прорыв и через Анатолию ударить на Константинополь. Тогда бы западные войска оказались в ситуации, когда из Крыма и уйти было нельзя, а тылы отрезались… Прямая аналогия сему – Наполеон в 1812 году в Москве. Западноевропейские же газеты после победных реляций начали вопить о страшных и ненужных потерях.
Смерть Николая Павловича случилась удивительно своевременно для европейской коалиции. Русский царь ушел в лучший мир с достоинством настоящего православного человека, как и положено христианину. Причины болезни и смерти, по свидетельству врачей, вполне были естественными. Но почему же тогда по столице империи очень быстро пополз слух о самоубийстве православного царя? Конечно, можно списать это на злорадование «просвещенных» кругов. Однако опять и опять возникает вопрос: «Исходя из каких соображений современники очень не любили вспоминать, что на улицах столицы собирались «толпы простонародья», кричавшие, что государя отравил лейб-медик Мандт?» Похоже, гнусный слух должен был прикрыть подлинное происшествие…
Говорят, что поэты наиболее точно оценивают эпохи и личности великих людей. А ежели хотят оскорбить память императора Николая Павловича, то вспоминают строки, написанные Ф.И. Тютчевым:

«Не Богу ты служил и не России,
Служил лишь суете своей,
И все дела твои, и добрые, и злые, –
Все было ложь в тебе, все призраки пустые:
Ты был не царь, а лицедей».

Все. Казалось бы, приговор вынесен. «Великий поэт обличил!»
Однако вспомним и иные строки:

«О, для чего нельзя, чтоб сердце я излил
И высказал его горячими словами!
Того ли нет, кто нас, как солнце, озарил
И очи нам отверз бессмертными делами?
В кого уверовал раскольник и слепец,
Пред кем злой дух и тьма упали наконец!
И с огненным мечом, восстав, архангел грозный,
Он путь нам вековой в грядущем указал…
Но смутно понимал наш враг многоугрозный
И хитрым языком бесчестно клеветал…»

Это отрывок из стихотворения Ф.М. Достоевского, кое он посвятил вдовствующей императрице Александре Федоровне.
Противоречит Тютчеву и П.А. Вяземский:

«Россия Им жила, как жил и Он Россией.
Он первый был из нас, не властью, не венцом,
Но тем, что, дух сроднив с народною стихией,
Он Русской доблести был высшим образцом…
Себя и Свой народ предав смиренно Богу,
Он духом не слабел, как ни был силен враг.
Событий вал пред Ним перечил ли дорогу?
С пути прямого Он не отступал на шаг…
Он жил Царем; как Царь и умер смертью славной,
Послыша, кто Его грядущий час зовет,
Дела земные сдал наш труженик Державный,
Небесному Царю готовясь дать отчет.
И смертный одр Его возрос другим престолом…»

Если непредвзято следовать фактам правления Николая Павловича, а не комментариям либеральных и советских историков, то закономерно убедишься в правоте Достоевского и Вяземского, а не Тютчева.
И еще. Свт. Филарет Московский (Дроздов), прп. Макарий Алтайский, свт. Филарет (в схиме Феодосий) Киевский и свт. Игнатий (Брянчанинов) любили государя, почитая его за подлинного православного императора. По преданию, Николай Павлович посещал Саровскую обитель, где имел беседу с батюшкой Серафимом и неким послушником Феодором (предположительно этот человек затем стал известен как старец Федор Кузьмич). А кроме того, известны слова прп. Серафима (об императоре Николае Первом), сказанные одному из собеседников: «А ты уж, батюшка, не о нем пекись – его Господь сохранит: он велик перед Богом – он в душе христианин».
Поэты видят многое. Только святые зрят дальше и четче.
Эпоха Николая Первого – это еще и время Серафима Саровского…

Александр Гончаров,
к.ф.н., ст. преп. кафедры журналистики СОФ ВГУ