Неслучайное совпадение

Негаснущие мониторы, расходящиеся во все стороны, словно паутина, трубочки разной толщины, постоянный гул кислородного ингалятора и хриплое тяжелое дыхание самого дорогого на свете человечка, маленького ребенка… Вот уже вторую неделю Надежда находится в больничной палате вместе со своим сыном Фимкой.
Еще при рождении ему было поставлено множество страшных диагнозов, просто несовместимых с жизнью, но каким-то чудом он выжил. С инвалидностью и с ослабленным иммунитетом, с некоторыми отставаниями в развитии мальчик жил, радуясь каждому дню и давая надежду своим родителям, которые не жалели сил и средств для того, чтобы подарить ему счастливое детство. Так в постоянной борьбе семья провела уже шесть лет. И всем прогнозам вопреки продолжала верить в лучшее, и даже готовилась к тому, что на будущий год Фимка начнет учиться в школе. Вообще-то мальчишку назвали Серафимом – так крестили его сразу после рождения.

У Фимки случались приступы. Это было связано с кислородным голоданием, с проблемами в легких, но мама Надежда уже научилась справляться с ними сама. Дома было необходимое оборудование, медицинские приборы, в шкафу всегда с запасом стояли все лекарства, которые могут потребоваться. С запасом, потому что семья жила в небольшом поселке, и возможности срочно купить какое-либо лекарство не было. Комната Фимки напоминала больше больничную палату – с монитором, аппаратом ЭКГ, кислородным ингалятором и прочими вещами. Надежда постоянно находилась в состоянии готовности. И даже если по каким-то причинам им нужно было лечь в местную больницу, Надежда брала все свое оборудование с собой и сама учила медсестер им пользоваться.

Фимка жил, а это было главным для семьи. Они оборудовали для него небольшой тренажерный зал, летом делали бассейн, а зимой даже пытались встать на лыжи. Фимка очень любил прогулки, он эмоционально откликался на любую идею. Новостная лента в интернете пестрела фотографиями улыбающегося мальчика с жизнеутверждающими подписями. Они никогда не опускали руки и не слушали злые языки, полагающие, что не стоит бороться за такого ребенка. Когда было нужно какое-то дорогостоящее оборудование или препарат, Надежда не сидела сложа руки, она писала во все инстанции, собирала справки, готовила документы и стучалась во все двери, и помощь обязательно приходила.

Однажды летней ночью, после замечательного дня и долгой прогулки Фимка необычно рано уснул, и Надежда в кои-то веки могла спокойно доделать все домашние дела. Она сама так крепко уснула, что не сразу услышала, как Фима захрипел. Надежда вскочила, быстро, но без паники всунула градусник под мышку мальчику, надела на руку пульсометр, подключила ребенка к кислороду. Не успела произвести все манипуляции, как запищал градусник, температура была высокой – 39. Начинался приступ, ребенок задыхался. Надя взяла его на руки – несмотря на шестилетний возраст, вес его был небольшим. Она почувствовала, как он обмяк в ее руках, и материнское сердце подсказало ей, что сама  она не справится, и если сейчас они останутся дома, то могут потерять  сына.

Родители не стали ждать «скорую». Они сами, загрузив все необходимое в машину, поехали в больницу. Общими усилиями приступ удалось остановить, но было понятно, что это временно, и все может повториться снова.  Их направили в областную больницу – там-то помощь обязательно будет оказана, там есть компетентные специалисты, более мощное оборудование. Надежда колебалась, ведь ей сказали, что там ребенок будет находиться один, без мамы. Она не могла представить, как он останется без нее. Ведь только она знает все его особенности, только она лучше всех может управляться с оборудованием, только она может четко следить за временем приема лекарств и никому не может доверить это. В то же время она понимала, что необходимо постоянное наблюдение, и что еще один такой приступ он может не пережить.

Они отправились в областной центр.

Сутки Надежда провела без сына, в реанимацию ее не пустили. На следующий день состояние мальчика немного стабилизировалось, и его перевели в палату. Находясь рядом с сыном, Надежда успокоилась и даже не сразу заметила, что сына-то ей отдали, но и ничего не происходит. Время идет, а состояние не улучшается, а даже наоборот, температура скачет. За последние дни Надежда вымоталась, спала по два часа в сутки и не совсем понимала, что происходит. Разговоры с лечащим врачом не давали желаемого результата. Надежда понимала, что надо что-то делать, но не знала что. Она писала посты в интернете, рассказывала о своей истории, делилась информацией, надеялась, боялась, жаловалась, расстраивалась, читая недобрые комментарии, вдохновлялась, когда видела поддержку, но это все было лишь каким-то отвлечением внимания. Нужно было конкретное решение, она ждала от медиков точных ответов, что делать, как быть? Но ответов не было. Один больничный день сменялся другим, а все оставалось по-прежнему. Она смотрела на своего Фимку, который улыбался, когда чувствовал себя лучше, и плакал от постоянной боли, от уколов и капельниц. Надежда изо всех сил держалась, друзья не оставляли ее, звонили, помогали финансово, помогали достать лекарства. Все говорили ей, что она сильная, но она устала быть сильной. Ее раздражала неизвестность, ей хотелось домой, чтобы все было как прежде, чтобы они гуляли, качались в гамаке, занимались на своих тренажерах и радовались жизни.

Рядом, в соседней палате, тоже лежала женщина с тяжелым ребенком. Там все было еще хуже. Но и она старалась не сдаваться. Надежда заметила, что та каждое утро и вечер в одно и то же время уходит ненадолго, не больше часа, а медсестра остается с ее ребенком. Как-то вечером Надежда сидела в коридоре на кушетке с телефоном в руках, просматривая очередную информацию в сети, а Анна, соседка по палате, подошла и пригласила пойти с ней. Надежда взглянула на Анну с недоумением.

– Ну твой же спит пока, медсестра посмотрит, не волнуйся, мы ненадолго.

Они вышли на улицу. Впервые за две недели Надежда вдохнула горячий, нагревшийся за день воздух полной грудью. У нее слегка закружилась голова.

– Куда мы идем? – спросила она.

– Да тут рядом, – ответила Анна, поддерживая Надю под руку.

Они вышли за больничные ворота, и она увидела небольшую церковь. Надя поняла, что они идут туда. Надя всегда верила, что именно Господь помогает ее мальчику, она даже молилась, верила, что это помогает, знала, что многие из ее близких и друзей молятся за них, и в храм ездила с Фимкой, чтобы его причастить, – она считала, что этого достаточно.

Они зашли внутрь, Анна предусмотрительно взяла еще один платок для Нади. Шло богослужение, они поставили свечки, и Аня предложила заказать сорокоуст о здравии Серафима. Надя растерялась, ведь она даже не брала с собой денег, свечку купила на то, что было в кармане… Аня успокоила ее, сказав, что она оплатит, а Надя отдаст потом.

Они недолго постояли и вернулись в палаты. Фима все еще спал, дыхание было хоть и хриплым, но ровным, и ничего не случилось с ним в отсутствии Нади. Она чувствовала себя бодрее после такой прогулки, и в голову ей пришло решение: собрать все выписки и попробовать самостоятельно поискать ответы на свои вопросы через других специалистов, а помощи в приобретении оборудования и лекарств – в благотворительном фонде. Нельзя было терять время, ведь если не она, то кто же поможет? Вечер Надя посвятила тому, что фотографировала документы и выписки, анализы и назначения и отправляла их в московские клиники, в благотворительные фонды – всюду.

Утром Аня заглянула к Надежде и спросила, пойдет ли та с ней. Но у них была тяжелая ночь, снова поднималась температура, и Надя боялась оставить сына хоть на минуту. У нее начали сдавать нервы, Надя не видела смысла жизни без своего сына. Она наблюдала подобные истории, когда такие дети уходили из жизни, видела совершенно пустые глаза родителей и очень боялась этой пустоты.

Погруженная в свои печальные мысли, Надежда почувствовала, как кто-то тронул ее за плечо. Это Аня, она принесла ей просфору и святой воды, потому что предполагала, что Надя еще ничего не ела с утра.

– Зачем тогда все это? Зачем? Зачем мы столько сил потратили на лечение и на борьбу? Зачем, если…  – Надежда плакала.

Анна попыталась успокоить ее, говоря, что во всем есть смысл, порой непонятный нам, промыслительный, но есть. Нам трудно признать, что мы порой бываем беспомощны, нам кажется, что никто не знает и не умеет лучше нас, и если нас не будет в определенном месте и в определенное время, случится катастрофа, мир рухнет или кто-то непременно умрет. Но это не так. Божий Промысл особенным образом действует во время страданий. Тот, кто любит нас, знает нашу жизнь до мельчайших подробностей. Он знает нас лучше, чем мы знаем себя. Он знает, сколько у каждого из нас волос на голове. Нужно попытаться довериться Богу, позволить ему управлять нашими делами. И все обязательно будет так, как лучше нам в данных обстоятельствах.

– Ешь, – сказала Аня, – я потом еще зайду.

Надежда немного успокоилась, пока жевала. Но слова Ани не придали ей уверенности. Береженого Бог бережет. Это что же получается, пусть Бог решает, а ей, что же, ждать, сидеть и ничего не предпринимать? Ну уж нет. Она была намерена сегодня же поговорить с врачом, чтобы меняли лечение, раз нет результата, а если что, она была готова к разговору с заведующей отделения.

Но во время обхода к ним в палату пришел совершенно другой доктор, их врача срочно перевели в инфекционное отделение из-за внезапно вспыхнувшей там инфекции – не хватало специалистов. Надежда не ожидала такого поворота, ее пыл мгновенно улетучился, и вновь вернулось отчаяние и безысходность. Остаток дня она переписывалась со специалистами из Москвы, пытаясь скорректировать лечение. Она была готова взять ответственность на себя, приобрести самостоятельно нужные препараты и самой лечить ребенка в больничной палате. Она уже научилась брать кровь, вставлять выпадающий катетер, замерять кислород в крови, все делала быстро, четко и правильно.

Вечером Аня снова зашла за Надеждой. Наде не особо хотелось уходить, но, вспомнив свое вчерашнее состояние после церкви, она пошла. Сегодня они пришли позже, вечерняя служба уже закончилась. Храм был почти пустой, и священник стоял возле свечного ящика, о чем-то разговаривая со служащими. Он заметил женщин и подошел к ним.

– Как поживаете, Анечка, как там Данечка? – как-то по-доброму, весело и стихами спросил батюшка.

– Все слава Богу, вашими молитвами, держимся, – ответила Аня, – нас выписывают в понедельник.

– Смотрю, ты подружку привела, ну и хорошо. Вот завтра приходите на службу, на Причастие. Как подругу зовут?

– Надежда, а мальчика – Серафим, – ответила за Надю Анна.

По дороге назад Надя спрашивала, почему Аня назвала имя ее сына, ведь о нем никто не спрашивал. А Аня сказала, что батюшка за всех больных детей молится, пусть и за Фимку тоже… И предложила подруге воспользоваться приглашением отца Романа, так как завтра пятница, не выходной, людей немного будет, служба продлится не очень долго. Надежда спросила, откуда Анна знает все это. На что та ответила, что они уже два месяца лежат здесь, вот и узнала.

Два месяца! Тут на исходе вторая неделя, Надежда уже не находит себе места, а они – два месяца! А Надя еще позавидовала, что их в понедельник выписывают.

Надежда была и раньше на службе в храме, когда возили туда сына. Они сначала ходили в храм в своем поселке, но из-за того, что люди смотрели на них и показывали пальцем, стали ездить в соседнее село. Но сама Надежда не исповедовалась и не причащалась, в последний раз было это давно, сразу после родов. За последнее время они с Аней подружились, много говорили, и ей хотелось сделать приятное подруге на прощание, потому она согласилась пойти утром в храм.

После исповеди батюшка сказал Надежде, что ей следует более обратить внимание на себя, заглянуть вглубь, разобраться, чем она живет и зачем. Он еще что-то говорил, она плохо помнила, но ей показалось, что прозвучало что-то про то, что даже не в детях смысл жизни…

По возвращении Надя, проверив, все ли в порядке с ребенком, – а до полного порядка было опять далеко: снова поднялась температура и упал уровень кислорода в крови, – начала просматривать новостную ленту в телефоне в надежде, что отозвался какой-нибудь фонд или клиника. Но увы… Совершая свои привычные за последнее время дела, меняя постельное белье, переодевая ребенка, разогревая еду, измеряя температуру, она все думала над словами отца Романа. Чего она хочет… Она хочет домой, она хочет, чтобы нашелся кто-то, кто поможет им с диагнозом и с лечением, она хочет, чтобы сын поправился, но она сама уже не может ничем помочь, кроме того, чтобы находиться рядом. Телефон молчит. Из фонда не отвечают. Самостоятельно вернуться домой – это значит рисковать жизнью ребенка.

– Ты не занята? – в палату заглянула Аня.  – Слушай, нам назначили реабилитацию, трехмесячный курс, с перерывами. Вот адрес реацентра, не знаешь, где это?

Надя взглянула на документы. Ну, конечно! Это же их реацентр. Он находится в шести километрах от их поселка. Они же специально переехали жить туда, чтобы быть ближе к нему, так как раньше им приходилось возить туда Фиму за 450 км. Надя знала персонал и подробно рассказала о работе центра, о его деятельности, сказала, что надо непременно ехать, и радовалась, что у них будет шанс вновь встретиться, если ничего не случится…

Уже к вечеру новый врач заглянула в палату.

– Не спите? Пришли результаты последних анализов. Кое-что есть, надо обсудить.

Доктор сказала Надежде, что она провела еще одно обследование, которое показало, что в организме ребенка есть вирус, который и дает такую реакцию. Она намерена назначить противовирусную и иммуномодулирующую терапию и   надеется, что не за два дня, конечно, но Фимка все-таки пойдет на поправку. Однако есть еще одна новость, мальчик растет, и того кислородного ингалятора, который был у них, теперь недостаточно. Нужно приобретать более мощный, а лучше сразу два, на случай, если один внезапно выйдет из строя.

Слава Богу! Надежда радовалась, несмотря на то, что не знала, как, на какие средства они будут доставать этот ингалятор, но главное – есть причина их проблемы, и она решаема! Она тут же прибежала поделиться с Аней. Аня очень обрадовалась, сказала, что, вероятно, у нее получится помочь с фондом.

Весь следующий день подруги решали вопрос с ингалятором. Нашелся фонд, который готов был помочь, нужно было предоставить документы на требуемую модель с нужными характеристиками, наименованием производителя, мощностью, медицинскими рекомендациями. Вечером Надя помогала Ане упаковывать вещи, ей было жаль расставаться с подругой. Теперь она будет ходить в храм утром и вечером, будет молиться и за них с Данилкой.

Прошло еще 10 дней. Фиму готовили к выписке. Состояние стабилизировалось, легкие очистились. Дыхание успокоилось, температура в норме. Конечно, из-за ослабленного иммунитета им надо сейчас быть очень осторожными, но зато они едут домой! Надежда вечером пришла в храм, дождалась отца Романа. Она благодарила его, просила благословить. Батюшка пожелал им Божией помощи и посоветовал в следующий раз, когда Надежда повезет мальчика на Причастие, не забывать и о себе.

Надежда с сыном вернулись домой. Все стало на свои места, вернулся прежний уклад жизни, только она по-другому смотрела на происходящее, делала все то же самое, но без тотального контроля, без страха что-то пропустить. Она привела в порядок мысли. Стала перечитывать свои посты в интернете и поняла, что та форма подачи информации, которой она пользовалась – боль, раздражение, отчаяние – не могла не провоцировать на резкие комментарии. Она сделала выводы, и это означало, что она не перестала рассказывать о своей истории, но стала делать это либо нейтрально, либо только с благодарностью и надеждой на лучшее. А еще Надежда начала составлять что-то типа инструкции, своего рода «прикладной заботы» об особенных детях, в которой было и расписание кормлений, и меню, и краткая характеристика некоторого оборудования, что всегда должно быть под рукой, и как вести себя при внезапном приступе. Как нужно верить и жить, несмотря ни на что! Ей хотелось доступно собрать все воедино, чтобы кому-то это могло помочь…

В эти дни Надежда вспомнила про Аню с Даней. Такое неслучайное совпадение, так много всего их объединяло. А ведь как-то неудобно получилось, они много разговаривали, столько вместе пережили, а даже не обменялись телефонами, в наше-то время! Но Надя почему-то надеялась, что они смогут встретиться в центре, она жила в предчувствии встречи.

Спустя чуть более полугода Надежда с Фимкой сами отправились в реацентр, им был назначен повторный курс реабилитации. Надя думала, что у Дани сейчас как раз должен заканчиваться его третий курс, и, возможно, они увидятся с подругой. И верно! Когда они приехали, то первым человеком, которого они встретили, была Аня. Надя крепко обняла подругу. Та похудела, как-то вытянулась, глаза ее были такими же добрыми и теплыми, как и тогда в больнице.  Аня помогала в размещении детей, и выяснилось, что она уже месяц как здесь работает. Вот это новость! Еще одной новостью стало то, что Дани больше не было. Он ушел сразу после их возвращения из больницы, внезапная смерть. Надя была ошеломлена этой новостью.

– Ну, а ты? Как же ты, Аня?

– А я тут вот. Решила помогать другим, у меня хороший опыт, как оказалось. Записалась на курсы массажа, начну послезавтра. Да у меня и муж здесь тоже, завхозом пока, а там посмотрим.

Надежда смотрела на Анну. У нее не было пустых глаз, она не казалась несчастной, ну да, похудела, чувствовалась какая-то грусть, но она излучала доброту.

Вечером, когда все уже спали, подруги сидели на кухне за чаем. Аня поделилась тем, что она с мужем и еще одна семья с ребенком-инвалидом решили создать благотворительный фонд прямо здесь, при реабилитационном центре. Часто у людей остаются инвалидные коляски, памперсы, какие-то другие вещи, необходимость в которых отпала, а кто-то в них остро нуждается, вот фонд и будет помогать в передаче этих вещей. Можно также сотрудничать с другими организациями и помогать с доставкой лекарств или небольшого домашнего медоборудования. Надежда очень хотела помочь, у нее было много контактов, и она знала, куда нужно обращаться. В свою очередь она поделилась идеей о распространении составленной недавно ею инструкции-методичке по срочной помощи, и Аня поддержала ее. Кроме того, подруга предложила ей вести их страничку в соцсетях, так как у нее это хорошо получается. Оказывается, Аня следила за ее постами в интернете, но на связь не выходила, потому что было нелегкое время, она переживала потерю сына. Радовалась за Фимку. Святитель Иоанн Златоуст говорил так: «Радость… по Богу сильнее всякого оружия, и кто имеет ее, того ничто не может привести в уныние и малодушие; напротив, он все переносит мужественно». Такая радость способна спасать, лечить, учить, объединять и направлять на пути любви и добра. И вот теперь они радовались тому, что у них, кроме общей беды и общих интересов, появится еще и общее дело! Дело во славу Божию!

Марина Чепелева