На вечерней зорьке

Саня любил рыбачить с Василием Захаровичем Силиным. Но его привлекал не собственно сам процесс. Силин слыл замечательным рассказчиком «житейских истории», то есть тех, которые случились когда-то по-настоящему, без врунства, взаправду.
Вот и в этот раз Саня и Василий Захарович отправились на рыбалку с ночевкой. На вечерней зорьке они, наловив немного карпиков, разожгли костерок на берегу небольшого пруда, поставили котелок для варки ухи, а в старом шалаше расстелили два одеяла, прихваченные из дома.
Тот, кто под ночь бывал на рыбалке, отлично знает, какое это удовольствие – кушать свежесваренную уху, сидя около воды, чуть подернутой маленькой невесомой дымкой тумана, когда наверху, в темном сгустившемся небе, сияют крупные звезды, столь незаметные в городе или поселке при блеске электрических фонарей.
– Дядя Вася, – попросил Саня, – расскажи что-нибудь.
Василий Захарович задумался и ответил:
– Ладно, расскажу нашу семейную быль. Только чур, слушать внимательно и не перебивать.
Санька в знак согласия торопливо кивнул головой.
– В этом году вот 75-летие Победы отмечали. Так уже скоро и век пройдет с той войны, которая столько стоила нам и жизней, и трудов. Да много чего!
Сашка попытался спросить:
– Так вы же не воевали?
– Просил же не перебивать. Я через десять лет после войны родился.
Мой отец Захар Павлович был на фронте, и если бы не помощь Божья, то вряд ли бы и уцелел. Три раза его ранили, а после четвертого ранения так и комиссовали. Снаряд кисть руки оторвал у бати.
– Ой!
– Вот тебе и ой! Но я другом. До войны мой отец был завзятым комсомольцем. Естественно, во всяких там антирелигиозных мероприятиях участвовал. А потом парни с девками ходили и орали частушки:
«Поп кадит кадилою,
Сам глядит на милую…
Господи, помилуй!»
Бабушка очень расстраивалась из-за поведения сына. Да что уж тут поделаешь! И власть безбожная! И школа такая же.
В 1941 году отец отправился добровольцем в армию. У него какая-то бронь была, а он попросил ее снять. Бабушка кое-что собрала ему на дорожку, поплакала, перекрестила…
И уже в областном центре Захар обнаружил бумажную иконку, которую мама спрятала в узелке с продуктами. Хотя какая там иконка, вырезка из дореволюционного календаря, семь юношей на картинке и подпись «Семь отроков Ефесских».
Отец хотел сперва выбросить вырезку, а потом что-то о матери задумался. Да и оставил. И бережно хранил, перепрятывая от «политически благонадежных товарищей». Память о матери.
На Украине пехотный полк, в котором служил рядовой Силин, попал в окружение. От взвода, где был мой отец, осталось 15 человек. С ротным и полковым начальством все связи потерялись. Да и осталось ли оно в живых – начальство то? Старшина решил выходить к своим.
Немцы отчего-то прицепились к группе солдат очень серьезно. Или за разведку сочли? Как знать. Гоняли в хвост и гриву шесть дней. Из пятнадцати наших в живых осталось всего пять. Да и тех фрицы загнали в болото…
Саня пригорюнился. Это заметил и Захарыч. Усмехнулся в усы:
– Подожди расстраиваться. Я ведь перед тобой сижу, значит, и батя мой выжил. Вот в такую же летнюю ночь (как у нас сейчас) бойцы выползли на островок посреди болота. В грязи, усталые – ноги ломятся на части, жрать нечего, только комары жужжат, даже лягухи куда-то исчезли. Над болотом туман растекается постепенно, охватывая всю округу. Одно хорошо – ночью в тумане фашисты искать не будут.
Лежат солдаты на островке, подняться не могут. Все – утром от немцев не уйти. Захар вытер руки о край гимнастерки да и достал потаенную иконку. Нет, не Богу или святым помолиться, а мать напоследок вспомнить…
Вдруг слышит – по болоту кто-то идет. Явно несколько человек. Вода хлюпает. Ровно идут: шаг в шаг. Промолвил одними губами товарищам: «Все, приплыли. Фашисты».
Бойцы схватились за оружие. Хоть и семь патронов на пятерых осталось, да и винтовки всего три. Помирать, так с музыкой! И команд никаких не надо. Старшина три дня назад погиб. Остались лишь рядовые.
Выстрелить, однако, никто не успел. На островок вышли семеро молодых советских солдат. В новенькой форме. Осназовцы, наверное. Чистые, как будто и по болоту не шли. На лежащих и внимания не обращают. Прошли через островок и начинают скрываться в тумане. Только последний обернулся и махнул окруженцам рукой – идите, мол, за нами. Захар с товарищами (откуда только и силы взялись!) резко побежал за уходящими. А дальше все шли тихо по болоту. Хлюп-хлюп. Шаг в шаг. До сухого берега на противоположной стороне болота. Так и скрылись от немцев.
Бойцы из ОСНАЗа так ничего и не сказали окруженцам. Вывели на безопасное место, да и двинулись молча дальше. Но самый старший из них подошел к Захару и промолвил: «Молись святым семи отрокам Ефесским». Мой отец разинул рот…
А человек уже растворился в тумане, и его силуэт стал неразличим среди серого марева.
Саня встрепенулся.
– Это правда?
– Конечно, правда. Мой отец врать не любил и от лжецов уходил как от прокаженных. И после случившегося на болоте стал верующим человеком.
– А кто эти отроки Ефесские?
– Православные святые. По возрасту, можно сказать, что почти дети.
– Дети и вдруг солдаты?
– Эх, друг мой Саня, плохо ты историю знаешь. Семь Ефесских отроков: Максимилиан, Иамвлих, Мартиниан, Иоанн, Дионисий, Константин и Антонин, жили в III веке. Тогда воинскую службу дети знатных людей начинали рано. Военное искусство – сложная наука. На коня мальчика сажали уже в пять-шесть лет.
Так вот, отроки были и воинами. И исповедовали христианство. Правивший в те времена император Декий начал гонения на христиан. Он прибыл в город Ефес, что находится в Малой Азии. Это на территории современной Турции. И занялся чисткой управления и воинских подразделений города от христиан. Язычник-император почитал неязычников противниками своей власти. Семь отроков от Господа нашего Иисуса Христа не отреклись. За что их лишили воинских поясов.
Отроки удалились в пещеру. Они молились Богу и готовились пострадать за Христа. По приказу императора вход в пещеру заложили камнями, чтобы христиане погибли от голода. Но Бог навел на отроков сон. И они проспали двести лет.
Римская империя за два столетия превратилась в христианскую державу. Но по ней распространились ереси, утверждавшие, что воскресения мертвых телесно не может быть. И Бог пробудил отроков, показав, что Ему все возможно. Семь святых отроков Ефесских сами засвидетельствовали Истину в пику измышлениям еретиков.
Затем отроки опять уснули до скончания времен. Но вот иногда и являются на нашей земле, чтобы показать маловерам могущество Божие.
Саня почесал лоб.
– Но почему они к советским солдатам-безбожникам пришли?
– Ты, видимо невнимательно слушал. Отроки и сами были воинами. Вот и воинам помогли. А после случая на острове все пятеро атеистов стали бывшими. Вот такие пироги…
А бабушкина иконка сейчас у меня находится. Отец ее с войны и принес назад домой.
Саня попросил:
– Василий Захарыч, расскажи что-нибудь еще.
– Нет. Хватит. Богу помолимся да спать пойдем. В четыре утра подъем…
Саня долго не мог уснуть. Вечерняя зорька исчезла. Сквозь дыры в крыше шалаша проглядывали звезды. Звенел одинокий ненасытный комар. Рыба поплескивала в пруду. А мальчик думал об отроках Ефесских и войне.
Уснул он только после 12 часов ночи. И снился ему маленький отряд, уходящий от врага по туманному болоту. И кто-то тихо шептал: «Святые отроки Ефесские, молите Бога за нас, грешных».

Александр Гончаров