На краю Ойкумены: Голгофа и Пасха
В те дни, когда Господь наш Иисус Христос во плоти ходил по земле, мир был не лучше и не хуже, чем теперь. Просто человеческий род тогда жил по-иному. Долгая жизнь скорее была исключением, а не правилом. Но люди всегда задумывались над вопросами: «Зачем я здесь существую? Какова цель моего бытия?» Кто-то любил, а кто-то и ненавидел, совсем как сейчас. Древний мир (для нас) никто не называл, естественно, древним, ибо знали ученые мужи о более ранних эпохах.
Ведали мореплаватели, купцы и воины и об отдаленных местах. Если же ничего не могли разведать о неких пустынях, горах или морях, то картографы честно рисовали на необжитых землях изображения чудовищ: грифонов, циклопов или горгулий, свидетельствуя о своем невежестве. А обитаемая территория часто называлась Ойкуменой (в переводе с греческого – «заселенная земля»). По сути, как бы подразумевалось, что ей ограничивалось все то, что человек сумел освоить и покорить. В реальности Ойкумена соответствовала понятию XXI века «цивилизованное сообщество», а где-то бродили варвары, коих-то и людьми не почитали. Да и что уж тут рассуждать, если по античным представлениям и рабу, работающему на своего хозяина, отказывали в праве именоваться человеком. В трактате «О сельском хозяйстве» («Res rusticae») римский энциклопедист Марк Теренций Варрон, например, писал: «Теперь я буду говорить, какими орудиями труда обрабатываются поля… Эти орудия бывают трех видов: немые – повозки, лопаты, плуги; мычащие – быки, и говорящие – рабы». Раб сводился к сохе, тяпке, только что и умеющем издавать членораздельные звуки. Ойкумена, оказывается, имела стены и внутри себя самой. Впрочем, и рабы отличались и чванились друг перед другом: городские (философы, поэты и музыканты при патриции) откровенно глумились над теми, кто трудился в сельском хозяйстве.
Античность далека от нас, но невольно и призадумаешься о том, что и не слишком-то отдалена. И в современности проглядывает злобный лик демона кастовости, отказа от человеческого единения и рабского холуйства. Поэтому мы и видим отказ от христианских ценностей и открытое нежелание признавать Голгофу и Пасху…
О, неисчезнувшая древность! Мерный топот калиг римских солдат, покоряющий очередной полис Риму, приближал Голгофу. Вопли поденщика, избиваемого за долги, приближали Голгофу. И верно, неуклонно надвигалось сквозь столетия Воскресение Христово!
«По-гречески суд называется «кризис»: мы сейчас – и в течение всей истории – находимся в состоянии кризиса, то есть суда истории, то есть, в конечном итоге, суда Божиих путей над нами. Каждая эпоха – время крушений и обновлений; и вот все кажущееся – погибнет, все ложное – погибнет. Устоит только целостное, устоит только истинное, устоит только то, что на самом деле есть, а не то, что будто бы существует» (Митрополит Антоний Сурожский. Страстной Понедельник).
Господь пришел на грешную землю, когда в Палестине зрел мятеж. Об этом очень хорошо написал в своей работе видный православный богослов митрополит Антоний (Храповицкий) «Иисус Христос и еврейская революция». Впрочем, революция, бунт и восстание не свершаются без определенной подготовки. И слова Христа: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все» (Мф 5, 17-18) не являются аллегорией или отсылом к прошлому. Спаситель совершенно не зря (Божье и всуе несовместимы!) говорит: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царство Небесное человекам, ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете» (Мф 23, 13). Фарисейство совершило настоящую революцию в умах, фактически заменив живую веру на внешнюю культовость и выхолостив смысл священных обрядов.
Бог спустился к людям, чтобы восстановить, укрепить и создать, но не разрушить. А революции только и могут «до основанья, а затем…». Христос нес народам не мятеж, а Любовь и Преображение. Но Его предали и распяли – именно за это. Жизни Вечной предпочли мечты и сказки революционеров.
Впрочем, как всегда, имелись и другие мотивы: Пилат побоялся рисковать карьерой, а Иуду банально погребло под собою сребролюбие…
Господа распяли на Голгофе как раба. Крест восстал на краю Ойкумены. Иерусалим для жителей Рима и Александрии – центров могучей империи, являлся лишь глухим городком. Но Пасха поднялась от Иерусалима и Голгофы и охватила все и вся. Христос огненным дождем пролился в души, опаляя нечистоту и грязь. И идолопоклонство рухнуло. А на крови христианских мучеников поднялась и воспарила Церковь. Пасха расширила пределы Ойкумены, сломала их, да и Ойкуменой стала зваться Вселенная. Пасха дала высшую свободу человеку! Свободу быть человеком!..
Современный западный мир не ждет Пасхи. Он ее боится. Пышные католические торжества проходят как дань памяти, как триумф маскарада, как повод в очередной раз совершить дорогостоящие покупки. А у радикальных протестантов Воскресение Христово действительно отброшено в ушедшие тысячелетия. Крест не чтится. Они страшатся его. Голгофа понимается не в виде источника Обновления, но лишь как пункт казни. Посему из протестантизма и вылезли сумрачные призраки потребительского общества.
Но Православие хранит Истину. Русь сама в годы гонений отобразилась в Голгофе. Православие и Русь выносятся на край Ойкумены XXI-го столетия. Но только зазвонят колокола, и в храмах запоют: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ, и сущим во гробех живот даровав» – как Пасха охватывает планету Земля от полюса до полюса, от меридиана до меридиана, от полушария до полушария. И «нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал 3, 28).
И «…все-все войдите в радость Господа своего! И первые, и последние, примите награду; богатые и бедные, друг с другом ликуйте; воздержные и беспечные, равно почтите этот день; постившиеся и непостившиеся, возвеселитесь ныне! Трапеза обильна, насладитесь все! Телец упитанный, никто не уходи голодным! Все насладитесь пиром веры, все воспримите богатство благости! Никто не рыдай о своем убожестве, ибо для всех настало Царство! Никто не плачь о своих грехах, потому что из гроба воссияло прощение! Никто не бойся смерти, ибо освободила нас Спасова смерть! Объятый смертью, Он угасил смерть. Сошед во ад, Он пленил ад и огорчил того, кто коснулся Его плоти… Смерть! где твое жало?! Ад! где твоя победа?!» (Святитель Иоанн Златоуст).
Александр Гончаров,
к.ф.н., ст. преп. кафедры журналистики СОФ ВГУ