Моя самая памятная Пасха
Празднование Пасхи Христовой всегда неповторимо.
У многих людей с празднованием Пасхи связаны свои, особенные воспоминания.
Сегодня мы публикуем рассказы о самой памятной Пасхе священников, служивших в Старом Осколе в былые годы и в наши дни.
Это была радость до слез
Рассказ настоятеля храма Рождества Пресвятой Богородицы в селе Песчанка иерея Максима Горожанкина
Каждая Пасха православного христианина, который пытается жить духовной жизнью, бороться со страстями, отличается от предыдущей. Для меня одни из самых ярких пасхальных воспоминаний связаны с Камчаткой. Весь пост тогда я провел в разъездах, а точнее, в перелетах по холодному краю. Физически было очень тяжело: организм с трудом привыкал к такому кочевому образу жизни. Но внутренне я будто горел, служил на одном дыхании.
Незадолго до начала поста Господь сподобил меня повенчать одну немолодую пару. У супругов была нелегкая жизнь за плечами – несколько десятков лет они были подвержены страсти алкоголизма. Я взял с них обещание с пьянством «завязать». И чудо – настоящее чудо Божье – случилось: они продержались весь пост, и – насколько я знаю – до сих пор к спиртному равнодушны. Светлое Христово Воскресенье стало для них воскресением собственным.
Вообще в суровом северном краю Пасха воспринимается иначе. Мы привыкли к пышности и торжественности Пасхального богослужения: храм украшен, облачения у священников меняются… На Камчатке все было иначе. Даже храм был не похож на храм – просто домик с крестом на крыше, а внутри престол и жертвенник. Не было и традиционных крашеных яиц и куличей. Зато мне удалось достать один Артос – его передали монахи Свято-Пантелеимоновской обители города Петропавловска. Во время Пасхальной Литургии все, кто был на службе, ощутили, что меж нами стоял Воскресший Христос. Незабываемое чувство я испытал, когда мы шли крестным ходом по замерзшей реке. Это была радость до слез.
Холодная весна 1984-го..
Рассказ игумена Агафангела (Белых), настоятеля архиерейского подворья Свято-Никольского собора г. Валуйки
Весна 1984 года была холодной. Мы бесцельно слонялись небольшой стайкой по темным, мокрым переулкам Старого Оскола и грелись пошлыми анекдотами и дешевыми сигаретами. Не помню уже, кто сказал, что завтра Пасха. Это было хоть какое-то развлечение – пойти в церковь в праздник. Все, что мы знали – это то, что служба должна быть ночью. Домой рано никто не собирался, и мы понеслись через полгорода в сторону кафедрального собора. Через 16 лет и два месяца там меня будут рукополагать во диаконы.
Издалека была видна пестрая толпа у церковной ограды и яркий свет из высоких окон храма. Мы приблизились к воротам. Я совершенно не помню ни своего настроения в этот момент, ни того, о чем я думал. Зато я четко помню свои ощущения спустя несколько минут. Спокойно и уверенно, как мы обычно заходили в кинотеатр или какой-нибудь ДК на дискотеку, наша компания направилась ко входу в храм. В этот момент я почувствовал, как мягко, но властно меня взяли за локоть.
Лицо человека в потертой кожанке было невыразительным, но даже подростку было ясно, что этот дядя из органов. Глядя в сторону, он будничным тоном осведомился о цели нашего визита. Кругом были люди, и я не делал ничего противозаконного, поэтому с определенной долей нахальства я заявил, что мы идем, короче, это… молиться, – я с трудом вспомнил, что обычно делают в церкви. В этот момент я заметил, что у ворот стоят преимущественно мужчины с красными повязками на рукавах. Пасха в том году пришлась на день рождения Ленина и, может быть, по этой причине храмы усиленно патрулировались нарядами милиции и дружинниками.
Еще крепче сжав мою руку, невыразительный человек спросил номер школы, сколько мне лет, где мои родители, и не желаю ли я помолиться в отделении милиции, покуда они за мной явятся?
От забора в нашем направлении двинулась группа дружинников. Притянув меня вплотную к себе, дядя из органов хрипло прошептал мне в ухо несколько слов. Наверное, следовало бы написать, что он обдал меня при этом смесью чеснока и перегара или просто каким-нибудь малоприятным ароматом, но это не так. Он просто грязно выругался и сообщил, мешая мат и разговорный русский, что если я не хочу неприятностей, то через секунду и духа моего здесь быть не должно.
В мгновение ока, выдернув рукав куртки, я рванулся было бежать и тут же почувствовал увесистый пинок в то место, где на джинсах обычно пришивают задние карманы. Потеряв равновесие, я слетел с тротуара в грязь. Раздался хохот людей с красными повязками. Человек в кожанке в нецензурных выражениях посоветовал мне ускорить темп. Я отряхнул грязь, насколько это было возможно, и нарочито медленно пошел в сторону от храма. Всегда мне доставалось в уличных конфликтах за такие несмиренные штуки больше прочих и, кстати, вполне заслуженно.
Ночью автобусы не ходили. Свою компанию я не нашел. Шлепая по весенним лужам, в которых рябью отражались редкие фонари, я тащился через ночной город домой и думал: гады, ну какие же они гады!
Как выяснилось на другой день, моих друзей также прогнали от храма дружинники. Возможно, формально они были правы, – нечего было несовершеннолетним делать в полночь в людном месте без сопровождения взрослых.
А в собор я все же попал. Через неделю. Зашел из принципа и чувства протеста прямо среди бела дня. Там было солнечно, тихо и совсем пусто. И была в этой тихой солнечной пустоте какая-то тайна, непонятная и привлекательная. Потому что ее тщательно охраняли от меня. А значит – она была настоящей.
Милость Господня в Пасхальную ночь
Рассказ иерея Николая Дубинина, настоятеля храма святого великомученика Феодора Стратилата
Необычный случай приключился со мной, когда я был еще диаконом в Белгородском Преображенском соборе.
До Всенощной пасхальной службы оставалось около часа. По пути в собор случайно увидел дым из окна одной из квартир. Оглянулся по сторонам – вокруг никого. Мобильный телефон остался дома – пожарным не дозвониться. Решил «обрадовать» погорельца лично. Но вот незадача: как узнать, в какой квартире он живет? Вход в подъезд был со двора, а я стоял со стороны фасада. Пришлось бегать вокруг здания и считать окна, чтобы узнать номер злополучной квартиры. Наконец, задача была решена.
Мне открыл дверь мужчина средних лет. Судя по его заспанному лицу, он не был рад такому позднему визиту. Я даже не успел пройти к нему в квартиру, только выпалил: «У вас горит!» Он мигом проснулся: поблагодарил и скрылся в глубине квартиры – побежал тушить. Как выяснилось, он вернулся с рабочей смены домой и уснул богатырским сном. Скорее всего, причиной пожара стал непотушенный окурок. Благо, пламя еще не разгорелось – хозяин успел спасти свое жилище. Даже не пришлось вызывать пожарных.
На службу я, конечно, опоздал. Но отец настоятель отнесся с пониманием к тому, что со мной приключилось.
Вот так Господь по Своей милости спас человеческую жизнь в день Своего Воскресения. Надеюсь, этот случай дал возможность воскреснуть и душе этого человека…
Небесная радость
Рассказ клирика Александро-Невского собора диакона Георгия Гильфанова
Наверное, самую радостную и светлую Пасху я отпраздновал в 2009 году в Курской Коренной пустыни. Я только-только пришел из армии и приехал на место жительства в Старый Оскол. Мое семейство было занято поиском жилья, работы не было. Вот и решил воспользоваться моментом – навестить дорогую сердцу обитель, провести там весь Великий пост. Господь дал мне сил, и я впервые в жизни ходил на богослужения каждый день. А ведь службы там идут по 5-6 часов!
Наконец настало время Всенощной. Читали все кафизмы, сменялись облачения, гремел хор… Такой красивой службы я нигде не видел! Праздник в алтаре, праздник на клиросе, праздник в храме. Шесть часов пения и радости! Только святые всегда живут с такой радостью в сердце, а нам, грешным, Господь по милости Своей дает краткий миг это испытать…
Выходя из храма, я с трудом ощущал землю под ногами. Хотелось переживать это снова и снова…
Такой и должна быть настоящая Пасха. Поэтому я так люблю монастырские богослужения. Строгий монашеский быт не дает отвлечься на мелкие проблемы, настраивает на глубокое проникновение в суть праздника.
