Михаил Катков – русский журналист
20 июля [1 августа] 1887 года отошел ко Господу Михаил Никифорович Катков, выдающийся русский журналист, литературный критик, редактор и издатель.
В истории стран и народов иногда всплывает одно очень странное явление. Группа поверхностно образованных людей, но часто самая шумная и крикливая, почему-то начинает думать, что за границей жизнь обустроена более правильно, чем в родной державе. Так, в XVIII веке французы полагали, что англичане живут лучше. А по какой причине? Да потому, что в Лондоне заседает парламент. Немцы в середине XIX столетия воображали, что во Франции законности и порядка больше, чем в самой Германии. А почему? Во Франции установилась республика и была принята «Декларация прав человека и гражданина». Русские же интеллигенты второй половины XIX – начала XX вв. искренне думали, что наилучшие теории миропорядка сотворила немецкая философия (Кант, Шеллинг, Гегель, а потом, конечно, Карл Маркс и Фридрих Энгельс). Следовательно, осталось только пересадить эти философско-экономические идеи на российскую почву, и тогда настанет рай на земле.
Заемная мудрость – свои беды
Большинство же нации, хоть во Франции, хоть в Германии, хоть в Российской империи отнюдь не хотело менять свои традиции и обычаи ради заимствованных из чужих земель. Недаром у баснописца Крылова есть чудная басня «Воспитание льва» (1811 г.).
Сюжет примерно таков: царь Лев отправляет своего единственного сына на обучение к царю Орлу, дабы львенок освоил все прогрессивные методы правления и исправил недостатки оного в родном лесу. И вот во что все вылилось:
Явился сын; тут царь сбирает весь народ,
И малых и больших сзывает;
Сынка целует, обнимает…
«Папа́, – ответствовал сынок, – я знаю то,
Чего не знает здесь никто:
И от Орла до Перепёлки,
Какой где птице боле вод,
Какая чем из них живёт,
Какие яица несёт,
И птичьи нужды все сочту вам до иголки.
Вот от учителей тебе мой аттестат:
У птиц недаром говорят,
Что я хватаю с неба звезды;
Когда ж намерен ты правленье мне вручить,
То я тотчас начну зверей учить
Вить гнезды».
Тут ахнул царь и весь звериный свет;
Повесил головы Совет,
А Лев-старик поздненько спохватился,
Что Львёнок пустякам учился
И не добро он говорит;
Что пользы нет большой тому знать птичий быт,
Кого зверьми владеть поставила природа,
И что важнейшая наука для царей:
Знать свойство своего народа
И выгоды земли своей.
«Прогрессисты» же, видимо не читали И.А. Крылова, с упорством, достойным иного, продвигали чужое в ущерб своему через газеты, листовки и журналы, а сопротивление этому признавали за косность и недомыслие и звали к революции, к разгрому всего, «к топору».
Но находились здравомыслящие граждане, которые активно противоборствовали нашествию «прогрессистов». Одним из таких людей и являлся выдающийся русский журналист, литературный критик, редактор и издатель Михаил Никифорович Катков (1818-1887). Любимыми детищами Каткова были журнал «Русский вестник» и газета «Московские ведомости». Если сравнивать степень влияния «Московских ведомостей» на общественную жизнь империи, то самым точным будет сравнение с современным нам Первым каналом российского ТВ.
Пережив в молодые годы увлечение разными идеологиями, в зрелом возрасте Катков четко становится на позиции, определяемые лозунгом «Православие, самодержавие, народность».
Катков и Салтыков-Щедрин
Деятельность Михаила Никифоровича в качестве редактора газеты «Московские ведомости» принесла ему не только политический вес, но и коммерческий успех. Об этом хорошо говорит даже сатирическая сказка М.Е. Салтыкова-Щедрина (идеологического противника Каткова) «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил». На необитаемом острове генералы находят не какое-то другое консервативное издание, а именно газету «Московские ведомости». Иронию Щедрина можно отнести и на его счет. Он ведь, критикуя государство и власть, сам преспокойно занимал казенные должности, в том числе рязанского и тверского вице-губернаторов. А вот популярность газеты Каткова он зафиксировал точно. К слову, произведения того же Салтыкова-Щедрина (без издевательств над российской действительностью) публиковались и в «Русском вестнике» Каткова.
Вообще, если сравнивать биографии М.Е. Салтыкова-Щедрина и М.Н. Каткова, то не первому, но второму надо было обижаться на государство. Детство Салтыкова-Щедрина было достаточно безоблачным. Каткову же пришлось туго. Он принадлежал к небогатой семье. Отец его выслужил личное дворянство в качестве чиновника. На жалование родителя и жило все семейство Катковых. Никифор Васильевич Катков отличался великолепным здоровьем, и его смерть «от удара» явилась полной неожиданностью для жены Варвары Акимовны. Она осталась практически без средств существования с двумя малолетними мальчиками на руках: пятилетним Михаилом и трехлетним Мефодием.
Для того, чтобы нормально растить детей, Варваре Катковой (урожденной дворянке Тулаевой) пришлось работать надзирательницей в пересыльной тюрьме. Что само по себе для дворянского сословия считалось позором, а для женщины так и вдвойне.
Мама сама обучала Мишу языкам и элементарным знаниям из различных наук. Но вот полноценное образование Михаилу Каткову пришлось получать в Преображенском сиротском училище. А потом, уже став студентом Московского университета, Катков занимался репетиторством, экономил на еде (в прямом смысле, сидел на квасе и хлебе) и отсылал заработанные деньги младшему брату и матери.
Кажется, что будущий владелец дум российского общества должен был, как всякий «униженный и оскорбленный», примкнуть к революционерам или хотя бы ненавистникам Российской империи. Однако, в отличие от «сытого» Салтыкова-Щедрина, «голодный» Катков оказался патриотом. В этом есть прямая заслуга его мамы Веры Акимовны. Она воспитала детей в любви к Церкви и Богу. Православным христианином Михаил Никифорович оставался всю свою жизнь, несмотря ни на какие невзгоды. А его патриотизм естественным образом вытекал из Православия. Он всегда неизменно и твердо следовал православным традициям.
Польское восстание
После завершения обучения М. Катков успешно преподавал в университете философию, а после ухода с преподавательской стези занимался переводами. Он первым в полном объеме, например, перевел на русский язык приключенческий роман Фенимора Купера «Следопыт».
Каткова захлестнула журналистская работа. А всероссийскую известность он получил во время Польского восстания в 1863 году. К сожалению, в школьных советских, да и нынешних российских учебниках этот мятеж никогда не раскрывался должным образом.
Восстание охватило не только Польшу, но и северо-западный край (современные Беларусь и Литва). Основными ударными силами мятежников являлись польские дворяне (особенно военные) и интеллигенция. И они отнюдь не хотели только освобождения Польши. В планы инсургентов входил захват русских земель вплоть до Черного моря, отторжение городов Смоленска, Киева и Одессы.
За спинами польской шляхты скрывались Великобритания и Франция. Они надеялись не просто на отделение Царства Польского от Российской империи, но и на распад самого русского государства.
На южных рубежах России почти одновременно с польским избиением русского православного населения начались набеги кокандцев. Что неудивительно, ибо в Кокандском ханстве хозяйничали англичане.
В апреле 1863 года Великобритания, Франция, Австрийская империя, Испания, Португалия, Швеция, Нидерланды, Дания, Османская империя и папа Римский предъявили России ультиматум, требуя предоставления независимости Польше и удовлетворения запросов мятежников.
На кавказском побережье России произошла высадка вооруженных польских эмигрантов во главе с французскими офицерами. Это должно было подстегнуть Кавказскую войну и привести к уходу Российской империи с Кавказа. Но поляков и французов русская армия разбила наголову.
Английская эскадра была послана к приморским российским владениям на Тихом океане.
Но хуже чужих оказались «свои». Российские революционеры и либералы поддержали поляков. Поляки избивали русских солдат, обманом захватывали русских офицеров, православных священников и чиновников и убивали их с чудовищным изуверством, а всем православным христианам было обещано, что с ними расправятся «по заслугам». В польских декларациях было объявлено о восстановлении униатства и планах поглощения им православных приходов.
Интеллигенцию в Санкт-Петербурге это все не волновало. В ресторанах гремели тосты «за успех польского оружия». По столице империи разбрасывались листовки с обращением к русским солдатам повернуть ружья против своих офицеров и не отправляться подавлять польский мятеж.
Из Англии в Россию везли номера «Колокола», в которых А.И. Герцен откровенно врал про мятеж и просил всю российскую общественность помочь «борцам за свободу» в Польше. Другой эмигрант – князь М.А. Бакунин, сторонник анархии, возжелал отправить корабль с оружием для поляков, но этого не удалось сделать.
Русское правительство в такой атмосфере заколебалось. Страна затрещала по швам, а решительных шагов не предпринималось. И здесь очень ярко выступили «Московские ведомости» и Михаил Катков. Русские патриоты добились отставки великого князя Константина, сочувствовавшего либералам и не предпринявшего мер для подавления бунта. Удалось изменить и общественное мнение. В этом была настоящая заслуга Каткова. Его яростные статьи показывали всю опасность мятежа, в них он требовал защиты Православия и русских интересов.
Катков откровенно писал: «Польское восстание вовсе не народное восстание: восстал не народ, а шляхта и духовенство. Это не борьба за свободу, а борьба за власть, – желание слабого покорить себе сильного. Вот почему средством польского восстания не может быть открытая честная борьба. Как в семенах своих, так и в своем развитии оно было и есть интрига и ничего более. Если эта интрига имела значительный успех, то лишь потому, что она нашла у нас благоприятную для себя почву».
Польский мятеж был подавлен благодаря генералу Михаилу Николаевичу Муравьеву (1796-1866), который использовал не только военные средства, но и произвел реформы управления и земельного владения (прежде всего в интересах православного крестьянства).
Церковь и народ
После 1863 года влияние Каткова и «Московских ведомостей» постоянно росло. Журналист совершенно не боялся критиковать и правительство за его неудачные решения. Он не был записным патриотом, готовым оправдать любую благоглупость власти.
Михаил Никифорович резко выступал против русофобии и всех тех, кто полагал наш народ неполноценным: «…Мы забываем, что наш народ из всех известных народов преимущественно отличается силой упора; мы забываем всю нашу историю, мы забываем, каких страшных усилий и какой крови стоили у нас всякие вынужденные повороты в народной жизни. Ни один народ так крепко не отстаивал своей старины, ни один народ не оказывал такого упорства в хранении своего обычая; ни один народ не содержит в себе такой силы охранительного начала, как русский».
Катков в своих публикациях высоко ставит заслуги Русской Православной Церкви перед русским народом: «Русской следует называть нашу Церковь …потому, что она присутствовала при начале нашего исторического бытия, при рождении нашего государства. Как только можем мы запомнить себя, она уже светилась в нашей тьме и сопутствовала нам во всех превратностях исторической жизни. Она поддерживала и спасала нас; она проникала во все изгибы нашего существования и на все положила свое знамение. Все наши воспоминания связаны с ней, вся наша история исполнена ею».
Однако редактор «Московских ведомостей» не скатывается к узколобому национализму. Как истинный православный человек, он понимает, что Церковь «признает себя вселенской, и в этом ее истинный характер. Значение же русской имеет она для нас не по сущности своей, а лишь потому, что мы усвоили ее себе изначала…».
Михаил Никифорович считал своим долгом активно публиковать произведения выдающихся русских литераторов. Он издавал и Льва Толстого, и Николая Лескова, и Федора Достоевского. Последнему он всеми силами старался помочь материально.
Зная о важности образования, М.И. Катков вместе со своим другом П.М. Леонтьевым учредил в Москве классический лицей в память цесаревича Николая. В народе этот лицей прозвали «Катковским». Выпускниками данного образовательного учреждения являлись: будущий Святейший Патриарх Алексий I (Симанский), историк Ю. Кулаковский, И. Грабарь – художник, реставратор и искусствовед.
Михаил Никифорович Катков отошел ко Господу 1 августа 1887 года. Телеграммы соболезнований полетели со всего мира. Даже его политические враги спешили выразить соболезнования семье усопшего.
После революции 1905 года, еще до прихода советской власти, труды Каткова перестали издавать. Либеральщина не простила ничего русскому журналисту, особенно борьбу за Православие, национальное единство и активное противодействие любому сепаратизму и революционным поползновениям.
Михаил Катков оставил нам в завещание следующие слова: «Народная жизнь тем прогрессивнее и тем богаче, чем менее совершалось в ней успешных насилий, чем менее происходило в ней действительных разрушений, чем менее, наконец, забывала она свое прошедшее. Всякое разрушение есть прямой вычет из ее прогресса». И это не смогли опровергнуть ни история, ни само время.
Александр Гончаров
