«Мама, смотри — батюшка весь в огне…»

В конце двадцатых годов я (Мария Мостико) жила со своими родителями вблизи города Старого Оскола бывшей Курской губернии.
Мы часто ездили в Старый Оскол навещать мою старшую сестру, которая там училась до 1929 года. Рядом с домом, где квартировала сестра, жили две моих подруги. В одно из наших посещений моя подруга, узнавши о нашем приезде, немедленно прибежала к сестре и начала усиленно звать меня сейчас же идти с нею в церковь во имя Святителя Николая Чудотворца, говоря, что сегодня там служит святой архиерей — Владыка Онуфрий.

Когда мы пришли в храм, меня сразу поразил внешний вид Владыки — худой, высокий, с бледным, как бы прозрачным лицом, он был очень похож на изображения Спасителя на иконах.
Служил он спокойно, не спеша. Церковь была переполнена сосредоточенно молящимися людьми. Еще больше поразило меня то, что, когда, по окончании Богослужения, я вместе с другими подходила к Владыке под благословение, он назвал меня по имени, никогда прежде не видавши меня.
На другой день я была свидетельницей великого чуда. Когда Владыка возносил Чашу во время пресуществления Святых Даров, вдруг раздался сильный детский крик. Оказалось, что ребенок на руках у матери, стоявшей против Алтаря, увидел через открытые Царские врата Владыку как бы в огне и закричал, прижимаясь к матери: «Мама, смотри — батюшка сейчас сгорит — он весь в огне».
Ребенок долго не мог успокоиться, повторяя все те же слова, несмотря на уговоры матери, утешавшей его и говорившей, что никакого огня нет.
Все в храме слышали крик ребенка, но огня никто, кроме него, не видел. Когда, по окончании Богослужения, мать подошла к Владыке под благословение и рассказала ему случай. Владыка, по своему смирению, сказал, что это ребенку показалось.

Исцеление от чесотки

Значительно позже, в конце тридцатых годов, мне и моей свекрови рассказывала одна благочестивая женщина, ежедневно посещавшая церковь, о своем чудесном исцелении по предстательству Владыки Онуфрия.
Эта женщина долго страдала чесоткой, которая не только причиняла ей боли и чесание всего тела, но и принуждала ее к совершенно изолированному существованию, так как все, соприкасавшиеся с нею, от нее заражались. Так было с монахинями-сестрами болящей, которые после ее посещения также заболели чесоткой и запретили ей впредь приходить к ним. Лечение докторов не приносило никакого облегчения. В таких условиях она не считала себя вправе самой явиться к Владыке Онуфрию, боясь заразить и его, но, слыша про исцеления, которые совершались по его молитвам, она решилась обратиться к нему заочно, как к святому. Итак, однажды она преклонила колени перед образом Пресвятой Троицы, висевшим в углу над кроватью и долго со слезами молилась Богу, призывая и Владыку, как угодника Божия, исходатайствовать у Господа ей исцеление.
Стоя на коленях и утрудившись от молитвы, она облокотилась на кровать, задремала — и видит в легком сне, что Владыка подле нее и вместе с ней молится перед святой иконой, затем снимает икону со стены и благословляет ее трижды, потом вешает икону на стену и становится невидимым.
Тут она проснулась. Увидела она икону и все на прежнем месте, но тут же мгновенно ощутила, что она совершенно исцелена от болезни: никакого чесания, струпья исчезли и она вполне здорова. Одновременно с ней исцелились и заразившиеся от нее сестры-монахини. Обмывшись, она сразу же побежала к Владыке благодарить его за чудесное исцеление. После этого чуда она ежедневно посещает храм Божий, не пропуская Богослужений.

О прозорливости Владыки

Вот еще несколько случаев, свидетельствующих о прозорливости Владыки:
1) Одна молодая девица, часто ходившая в церковь и особенно любившая Богослужения, совершаемые Владыкой Онуфрием, имела жениха, который постоянно жил где-то далеко. Он временно жил в Старом Осколе (возможно, проходил студенческую практику), познакомился с этой девицей, они полюбили друг друга, и молодой человек обещал приехать и жениться на девушке.
Владыка похвалил этого жениха и сказал девице, что для того, чтобы он приехал и они были счастливы в их семейной жизни, ей надо ходить в церковь, ежедневно читать дома святое Евангелие и причащаться каждое воскресенье до его приезда, ожидавшегося через 3-4 месяца, что девица с точностью выполняла. За три дня до назначенного срока приезда жениха девица заболела, Владыка причастил ее — и она тихо скончалась.
Когда мать плакала и упрекала Владыку за то, что он не предупредил их о постигшем их несчастии, то Владыка возразил, что если бы он сказал молодой цветущей девице, что она скоро умрет, то она пришла бы в отчаяние и лишилась бы Царствия Небесного, а теперь за это время, посещая церковь, говея и читая Священное Писание, она обручилась Небесному Жениху, Который и взял ее к себе.
2) В церкви слободы Ямской служил престарелый священник отец Иоанн; ему, обеспокоенному гонениями на Церковь, закрытиями храмов и арестами духовенства, Владыка сказал в утешение, что он будет служить в этом храме до смерти. Батюшка поверил слову прозорливца, и прихожане весьма радовались этому утешению. Однако вскоре отец Иоанн был арестован вместе с другими священниками, часть которых была расстреляна, а другая, вместе с отцом Иоанном, отправлена поездом в ссылку.
Престарелый отец Иоанн совсем изнемог дорогой, и, по несказанной милости Божией, его посчитали безнадежным и выбросили из поезда, говоря: «Пусть тут подыхает, что нам везти мертвеца!» Проходящие крестьяне из соседних сел по облику узнали в нем священника и, обнаружив, что он еще жив, стали ухаживать за ним, говоря, что Господь послал нам Своего Ангела.
Отец Иоанн поправился, вернулся в слободу Ямскую и продолжал служить в церкви до прихода немецких войск. Народ, который было соблазнился, когда увезли отца Иоанна и прошел слух о его смерти, убедился теперь в подлинной прозорливости Владыки Онуфрия.
3) Когда я жила в Старом Осколе во время  последней мировой войны, мне приходилось часто бывать у одной женщины, имевшей корову и продававшей нам молоко. Однажды, придя, как обычно, за молоком, я услышала стоны ее больного брата, у которого почернели ноги до колен и ужасно болели. Я была поражена, когда услышала, как эта женщина ругала и проклинала своего страдающего брата. Брат этот раньше имел отдельную квартиру, но лишился ее, а в больницу его не принимали, так как больницы были переполнены ранеными.
Я начала ее уговаривать, напоминая ей, что христианке не подобает так обращаться с больным братом, но она, продолжая ругать его, отвечала, что выбросит его на улицу, как собаку, так как он достоин еще больших мук и Владыка Онуфрий еще до своей ссылки предсказал ему тяжкую болезнь за его беззаконные дела.
При этом она рассказала мне страшную историю про своего брата. Он был коммунистом, служил палачом в НКВД, имел прекрасную квартиру, расстреливал священников и других осужденных и получал за это, как он хвастался, по 50 рублей за каждый «затылок» (у советов было принято заставлять смертников поворачиваться спиной к палачу и убивать их в затылок) помимо жалования. Он надеялся расстрелять и Владыку, рассчитывая получить за это 100 рублей, но Владыка сказал: «Он не дождется моей смерти — я умру в ссылке, но он будет страшно наказан за свои темные дела».
4) Я часто видела одного, снявшего с себя сан и сделавшегося в угоду большевикам безбожником, бывшего священника, который хулил Бога и клеветал на Владыку Онуфрия. Ему Владыка тоже предсказал тяжелую смерть, если он не покается. И что же, действительно, он упал с лестницы со второго этажа и сломал себе ногу. Ему за безбожную пропаганду платили хорошую пенсию. Вскоре после этого он вторично упал с той же лестницы и разбился до смерти, оставив жену и трех малых детей.
В слободе Стрелецкой, прилегающей к городу Старому Осколу, была церковь в честь Чудотворной Иконы Казанской; большевики намеревались использовать ее как зернохранилище. Прихожане усердно молились и просили молиться Владыку Онуфрия о спасении их церкви от осквернения. Они спрятали местную Чудотворную Казанскую Икону Божией Матери и со страхом ожидали, что будет дальше. Владыка молился и сказал прихожанам, чтобы они не горевали, ибо церковь под зернохранилище не возьмут. Действительно, когда советские начальники явились для того, чтобы осмотреть храм на предмет устройства в нем зернохранилища и приподняли для контроля прочности часть досок с пола, им представилось, что под полом кишат черви, в то время, когда присутствующие прихожане никаких червей не видели. Советские представители составили акт о непригодности храма под зернохранилище и таким образом храм остался стоять, хотя и запечатанным. Он оставался неиспользованным до прихода немецких войск, после чего немедленно возобновились Богослужения.
Замечательно еще следующее чудо, сообщенное очевидцами.
Раздосадованные необычайным стечением народа к Владыке Онуфрию во время его служения в Старом Осколе, советские заправилы решили вызвать его к себе в кабинет и запретить ему такую широкую миссионерскую деятельность. Удивительно, что когда Владыка Онуфрий входил к ним в кабинет, то они — эти заправилы, как от электрического тока, вскакивали со своих мест и сбрасывали с себя шапки.
Когда Владыка уходил, они упрекали друг друга: зачем каждый из них вскакивал и сбрасывал шапку — и уславливались в следующий раз спокойно сидеть в шапках. Однако из этого ничего не выходило: когда Владыка Онуфрий снова входил по их следующему вызову, повторялась та же картина. Владыка, как прозорливец, говорил им, чтобы они подняли с полу шапки и садились, они со стыдом отвечали: «Мы постоим, а Вы отдохните и идите домой; когда будет нужно, мы Вас позовем».
Старый Оскол, небольшой уездный городок, в прежнее время живописно красовался своими многими величественными храмами на меловом высоком холме. Храмы эти все были разрушены большевиками, но на их месте ничего выстроено не было, а в некоторых местах стояли недоразрушенные стены, угрожая обрушиться на неосторожных прохожих. Город был окружен пригородами, слободами, большинство храмов в этих слободах были закрыты или использованы под зернохранилища.
Вместе с Владыкой Онуфрием в Старый Оскол приехала его мать-старушка, которая рассказывала, что единственной пищей Владыки являлись: просфорочка, картофель без соли и кусочек хлеба, и что ночи он проводил в молитве!
В Старом Осколе Владыка находился под усиленным наблюдением НКВД, и ему было запрещено посещать прихожан и даже больных на дому, о чем он очень скорбел. Убедившись, что им не удается скрыть светильник под спудом даже и в глубокой провинции и что народ отовсюду идет к любимому Владыке, безбожные власти вновь арестовали Владыку и выслали его. Мать его вскоре после высылки Владыки из Старого Оскола скончалась.
Любящие прихожане посылали ему передачи в тюрьму, как раньше приносили на квартиру, но Владыка все раздавал нуждающимся и заключенным, бывшим вместе с ним в концентрационном лагере. Заключенные очень любили Владыку и всегда старались выполнить за него тяжелую работу. Владыка в общей сложности был в разных ссылках 12 раз.
Наконец, передачи, посылаемые ему, стали возвращаться, из чего можно было заключить, что Владыки уже нет среди живущих на земле и что он уже находится в райских селениях вместе с сонмом Российских новомучеников, пострадавших от богоборческой власти.
Святый священномучениче Онуфрие, моли Бога о нас!

Мария Мостико

Перепечатано с журнала «Православная Русь»,
1972 г., №6, г. Париж.

«Православное Осколье» № 24 от 21 июня 2002