Храмы Старого Оскола в 1920-х – начале 1930-х годов

21_kjreyt876yukertwДоклад заместителя директора по научной работе МКУК «Старооскольский краеведческий музей» Елены Алексеевны Андрусенко на XV старооскольских муниципальных Рождественских чтениях «1917-2017: уроки столетия»

Эпоха гонений на Православную Церковь, длившаяся десятилетия после 1917 года, отразилась на истории всей страны и каждого ее уголка. Закрытие и разорение храмов Старооскольского уезда – одна из печальных страниц в истории Поосколья. В эту эпоху Старый Оскол потерял шесть великолепных храмов, являвшихся духовным оплотом горожан и украшением города.

События 1917 года в нашей стране стали катастрофой для миллионов людей. Слом всех устоев, государственных структур, законодательной базы привел к разрушению многих социальных институтов. Коренным образом изменилось отношение государства к Русской Православной Церкви.
Рассмотрим положение храмов Старооскольского уезда – одного из сотен уездов огромной страны в сложный исторический период.
Территория Старооскольского уезда входила в состав Курской епархии. Уезд был разбит на округа (4 благочиния), каждый из них возглавлял благочинный – священник, назначаемый старшим над 12-15 церковными приходами.
В 1903 году в городе и уезде значилось 70 храмов: 6 в городе и 64 в уезде [2].
В 1908 году значатся уже 8 городских храмов (возведенный в Гуменской слободе Александро-Невский храм был приписан к Богоявленскому собору, и отдельно была выделена Димитриевская домовая церковь при Духовном училище) и 64 храма в уезде. Из всех храмов, расположенных в уезде, 19 были деревянными [10].
Каждый храм имел свой приход из числа жителей селения, близлежащих населенных пунктов. Так, прихожанами Богоявленского собора были жители города, слободы Гумны, деревни Соковая. Прихожанами Покровского храма были жители города и слободы Ламская. А прихожанами Успенского храма села Шмарное – прихожане села Шмарное, слободы Голофеевка и деревни Новиково.
16 декабря 1917 года в Старом Осколе Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов своим решением распустил Городскую думу. В этот день в Старооскольском уезде была установлена Советская власть. С 3 по 8 января 1918 года в здании Духовного училища проходил Первый уездный съезд Советов. Съезд утвердил решение Совета о ликвидации Городской думы и земской управы. На съезде был избран уездный Совнарком, председателем которого стал Григорий Кононович Прядченко.
Один из первых нормативно-правовых актов, принятых Советом Народных Комиссаров Российской Республики – это «Декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви» от 20 января (2 февраля) 1918 года, вступивший  в силу 23 января (5 февраля) 1918 года. Декрет устанавливал светский характер государственной власти и заложил основы для развертывания атеистической пропаганды и атеистического воспитания. С 1 марта прекращалась выплата жалования духовенству. Оставшимся без средств существования священникам предлагалась работа в организациях общественного презрения. Но это означало отказ от сана.
«Декрет о земле», принятый 26 октября 1917 года, также основательно затронул имущественный интерес Церкви – монастырские и церковные земли подлежали национализации.
Началась эпоха гонений. Это было не просто лишение различных прав, изъятие имущества, аресты и расстрелы, но и искоренение самой веры, насаждение иных ценностей и норм морали, исковеркавших души миллионов людей. Неслучайно первые меры коснулись образовательных учреждений.
Декрету от 20 января 1918 года предшествовала работа Государственной комиссии по народному просвещению (с 21 ноября 1917 года). Первоначально обсуждалась передача церковно-приходских школ в управление земских учреждений, однако с 8 декабря речь зашла уже о передаче всех учебных заведений (учительских семинарий, духовных училищ, епархиальных училищ), подчиненных Святейшему Синоду, в Наркомат просвещения.
В Старооскольском уезде еще до начала работы Государственной комиссии по народному просвещению рассматривался вопрос о переводе церковно-приходских школ в подчинение земства. На чрезвычайном земском собрании, состоявшемся 27 августа 1917 года под председательством Ф.И. Захарова, в присутствии 70 гласных было решено принять  церковно-приходские школы в ведение уездного земства. Была избрана комиссия для обследования помещений этих школ и выработки условия приема учеников. Реально перевод всех школ, включая церковно-приходские, в ведомство уездного отдела Народного образования произошел в 1923 году [11, с.4].
24 августа 1918 года Народным комиссариатом юстиции РСФСР было издано постановление «О порядке проведения в жизнь декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» (Инструкция)».
Имущества, которые ко времени издания декрета находились в ведении ведомства православного исповедания и других вероисповедных учреждений и обществ, согласно декрету, переходили в непосредственное заведование местных Советов Рабочих и Крестьянских Депутатов.
Согласно документу, все местные советы должны были в течение двух месяцев изъять все церковное имущество и капиталы. К Инструкции прилагалась «Примерная ведомость капиталов и сборов бывшего ведомства православного исповедания», где подробно расписывалось, куда и какие ценности следовало передать.
С января 1918 года началось изъятие церковных ценностей. Процесс начался в столице и крупных городах. На местах отчуждение церковного имущества шло постепенно.
В краеведческом музее хранятся копии протоколов общего собрания Совета рабочих и красноармейских депутатов за период июнь 1918 года – март 1919 года. Нужно сказать, что в это время вопросы, связанные с храмами, расположенными на территории уезда, не рассматривались. Большая часть решений была связана с экономическими вопросами, организационными вопросами, а также борьбой с погромами, самозахватом земель [8].
Изъятие церковных ценностей в Старом Осколе началось в 1922 году. В книге протоколов заседаний подкомиссий по изъятию церковных ценностей по Старооскольскому уезду сохранились описи изъятого имущества. Согласно документу, из городских храмов было изъято 133 иконы в серебряных и золотых ризах и более 100 предметов богослужения, содержащих драгоценные металлы (дарохранительницы, лампады, напрестольные кресты, сосуды и другие) [6].
С 1923 года начинается закрытие храмов. Церковные службы могли продолжаться при условии возбуждения ходатайства коллективов верующих с обязательством принятия на себя ремонта и содержания помещений, инвентаря.
Острый характер конфронтация Церкви и государства приобрела в 1922-1923 годы. Способствовали этому и ряд факторов, в том числе голод 1921 года, ставший гуманитарной катастрофой, и кризис в рядах самой Церкви – Русская Православная Церковь вступила в стадию глубокого раскола. Обновленческое движение, возникшее после революции 1917 года, декларировало модернизацию богослужения, выступало против руководства Церковью Патриархом Тихоном, заявляя о поддержке новой власти.
Нужно заметить, что власти достаточно лояльно относились к обновленцам на местах. Так, 9 января 1923 года представитель обновленческого движения протоиерей Саплин в здании Старооскольского педагогического техникума прочел лекцию «Наука и религия». Об этой дискуссии написали в газете «Курская Правда», и общий тон статьи был далек от резкой оскорбительной критики, которой подвергались православные священники [5, с.2].
В ноябре 1929 года была образована Старооскольская кафедра, первым епископом ее был назначен владыка Онуфрий, который прибыл в Старый Оскол и вступил в управление епархией.
Сохранилось письмо владыки Онуфрия, датированное 1930 годом, в котором он пишет: «У нас в Старооскольской Епархии всего вообще до 200 церквей Патриаршего течения. Я имею сведения пока о 137 церквях. Из них 8 закрыты под клубы, 114 под зерно засыпаны и 15 действуют, а об остальных 60 с лишком храмах я не имею четких сведений» [9, с.8].
Власти разрешили служить епископу только в одном храме – Богоявленском соборе. Обновленцы к этому времени захватили большинство храмов, и приезд в город православного епископа оказался тяжелым для них ударом. Результатом же  деятельности владыки Онуфрия явилось почти полное исчезновение обновленчества в пределах епархии и увеличение числа действующих православных храмов.
В марте 1933 года ОГПУ арестовало епископа. Две недели он сидел в старооскольской тюрьме, а затем был отправлен в тюрьму в Воронеж. В июне 1933 года епископ был освобожден. Выйдя из заключения, владыка Онуфрий был назначен на Курскую кафедру и возведен в сан архиепископа. С огромной радостью и любовью встретили его православные в Курске. Однако в  1935 году владыка вновь был приговорен к лишению свободы сроком на десять лет и отправлен отбывать наказание на Дальний Восток. Приговорен к смертной казни и расстрелян 1 июня 1938 года.
Массовое закрытие храмов началось после Постановления Всероссийского Центрального Исполнительного комитета Совета народных Комиссаров РСФСР от 8 апреля 1929 года «О религиозных объединениях».
Из воспоминаний жительницы села Шмарное Журавлевой Александры Михайловны, 1919 года рождения:
«Церковь в Шмарном была самой лучшей в Старооскольском уезде. Внутри был нарядный под золото иконостас. Справа и слева от алтаря – 2 клироса, где пели 2 хора певчих в торжественную службу. Третий хор певчих  размещался на хорах, под потолком у входа в храм. Потолки были высокими, голубого цвета, а по голубому фону – изображения святых. Стены храма были также разрисованы изображениями святых. Церковь имела 3 входа: с севера, с юга и с запада. У входа на паперти с левой стороны был вход на колокольню. В дни Пасхи колокола звонили, не переставая, три дня. Очень хорошо умел бить в колокола мой папа. Папа и мама пели в церковном хоре. На колокольне находилась фигура Иисуса Христа, вырезанная из дерева моим дедушкой Дмитрием Федоровичем Чунчуковым. На коленях у фигуры Христа лежал кусок холста, на голове – терновый венок из железа с нарисованными капельками крови. Куда он делся после того, как иконостас поломали? Не знаю. А в школе уже сразу после революции сняли икону, висевшую в классе, и на тот крючок повесили лавровый венок из железа, покрашенный зеленой краской. В 1929 году из города приезжали агитаторы Зиборов и Бакланов. Я училась во втором классе, так у нас ни тетрадей, ни бумаги не было, а эти агитаторы привезли из города столько бумаги – человек на 70 хватило бы. А они эту бумагу расклеивали по селу. Сидели в школе и рисовали агитационные плакаты с надписями «Религия – опиум для народа», «Попы да кресты доведут до нищеты» и другие. Мне было 8-9 лет, я помню треск и шум, когда ломали иконостас. Боже, прости им, ибо не ведали, что творили. А на колокольне долгое время жил сыч, ухал,  особенно  в оттепель. А я все боялась, когда сыч ухал, мне казалось, что не к добру. С 1929 по 1939 годы церковь была засыпана зерном от заготзерна. Но церковь стояла еще целой, с колокольней и куполами. А летом 1939 года появились мастера откуда-то и сняли купола, сделали  крышу церкви плоской. Внутри и снаружи забелили густо известью из шланга пожарки. А потолок, он же высоко, его шланг не достал, и лики святых остались там не залитые известью и с потолка смотрели, как клуб открывали в церкви» [4].
Закрытие храмов проходило по одной схожей схеме: храм закрывался (иногда казалось, что временно), здание использовалось  под зернохранилище или клуб. Затем собирали подписи местных жителей, которые якобы ходатайствовали о закрытии храма, специальная комиссия устанавливала неудовлетворительное, ветхое состояние здания, отсутствие общины верующих, наличие задолженностей по налогам и платежам и, ссылаясь на статьи 39-41 постановления ВЦИК 1929 года, получала разрешение на снос здания.
Так, на заседании Президиума Старооскольского районного исполнительного комитета 20-21 июня 1936 года говорилось о плачевном состоянии Соборной, Николаевской и Покровской церквей. В Николаевском храме был расквартирован 2-й батальон 55-го полка, что привело к его разорению. Общины верующих всех трех храмов распались в 1931 году. Прихожане не смогли уплатить налог по строениям, земельную ренту и страховые платежи. Кроме того, на протяжении ряда лет в храмах хранилось зерно, что тоже способствовало ухудшению состояния зданий. Исполком обратился с ходатайством к Облисполкому получить разрешение на снос церквей, а весь строительный материал использовать для «местных нужд коммунального строительства в городе» [7, с.96].  Разрешение было, конечно, получено.
К началу 1940-х годов городские храмы Старого Оскола были уничтожены. Только Покровский храм продолжал существовать в виде склада, окончательно уничтожили его уже после освобождения города от фашистских захватчиков в 1943 году. Сохранились храмы, которые находились на территории слобод и большинства сел.
Кладбищенская церковь была закрыта постановлением Президиума Облисполкома от 23 августа 1938 года. Николаевскую церковь в селе Атаманское уничтожили постановлением Исполкома от 14 марта 1940 года, ссылаясь на просьбы населения и тот факт, что община верующих распалась, и церковь не функционирует с 1938 года.
Ильинский храм действовал благодаря тому, что община верующих выплатила все платежи и налоги и «добровольно» отдала половину здания под ссыпку колхозного зерна [7].
Несмотря на антирелигиозную работу мощной государственной машины, по переписи населения 1937 года  верующих оказалось больше, чем неверующих: 55,3 млн против 42,2 млн, или 56,7 процентов против 43,3 процентов от всех выразивших свое отношение к религии. Скорее всего, людей, считавших себя верующими, все же было еще больше. Просто многие боялись искренне отвечать на этот вопрос [3].
Новая волна репрессий захлестнула страну в 1937 году. Она коснулась людей практически всех сфер деятельности. «Врагов народа» находили среди ученых, врачей, учителей, творческой интеллигенции, военных, самих партийных деятелей, священнослужителей.
Но если храмы можно было все-таки восстановить, отстроить заново, то невосполнимой утратой стали сосланные в лагеря, расстрелянные сотни архиереев, тысячи священнослужителей, искоренение самой веры в душах миллионов россиян. Последствия утраты преемственности священнослужителей, православных традиций сказываются в нашем обществе до сих пор. Но, несмотря на тернистый путь русского духовенства, Православная Церковь не была уничтожена, она продолжила свой путь в истории.

Литература:
1. Ведомость о церквях Старооскольского уезда за 1923 год // ГАКО. Ф. 750. Оп. 1. Д. 417.
2. Ведомость о самостоятельных церковных приходах по Старооскольскому уезду за 1903 год //  ГАКО. Ф. 325. Д.340. Л. 48 – 53.
3. Жиромская В.Б. Религиозность народа в 1937 году//Исторический вестник, № 5 (1, 2000 г.), сайт Воронежской епархии, ноябрь 2000 г. krotov.info›History›Религия и перепись 1937 г.
4. Журавлева А.М. Воспоминания// СОКМ. А-113.
5. Курская Правда. Курск. 1923. № 39.
6. Книга протоколов заседаний подкомиссий по изъятию церковных ценностей по Старооскольскому уезду. (Копии)//СОКМ. А-100. Л. 1 – 13.
7. Материалы о закрытии церквей Старооскольского района (выписки из протоколов, переписка по жалобам верующих, акты, справки, решения облисполкома, протоколы общих собраний колхозников, списки с подписями на закрытие церквей. 1935-1941) // ГАКО. Ф. Р-3322. Оп. 4 Д.68. Л 4–96.
8. Протоколы общего собрания Совета рабочих и красноармейских депутатов. Июль 1918 г. – март 1919 г. (Копии)// СОКМ. Ф 6. Оп.1. Ед.хр.5.
9. Русин В.М. Виноградник Владыки Онуфрия. Судьбы священников, которых призвал к пастырскому служению священномученик Онуфрий (Гагалюк). – Кунье: Издание Покровского храма села Кунье Горшеченского района Курской области, 2012. – 256 с.
10. Справочная книга о церквях, приходах и  причтах Курской епархии за 1908 год. Издание Курской Духовной Консистории. Курск, 1909.// ГАКО. Ф. 325. Оп. 7 Д. 276. Л. 73.
11. Свободная речь. Курск. 1917. № 50.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

+ 36 = 40

АРХИВ ГАЗЕТЫ