Филипп Михайлович Дроган:
«Мы шли вперед твердо, шли ради Родины»

К 70-летию Великой Победы

Историю ветерана Филиппа Михайловича Дрогана можно назвать энциклопедией Великой Отечественной войны, потому что в ней было все – жизнь в оккупации, отправка в Германию, побег от полицаев, опасные бои и встреча с маршалом Жуковым. Трудно поверить, что столько выпало на долю одного человека. Десять лет – с 1941 по 1951 год – продлились военные будни Филиппа Михайловича.

Начало войны наш герой встретил 14-летним мальчишкой. Маленькое украинское село в Кировоградской области еще летом 1941 года оккупировали немецкие войска. Фашисты вели себя по-хозяйски – отбирали продовольствие, использовали крестьянский труд, угоняли крестьян в Германию. В 1943 году оккупанты собирали очередную партию рабочей силы для переправки в Германию. Филиппа ждала участь тысяч его ровесников – стать рабом Третьего Рейха.
– Я никогда не забуду 13 сентября 1943 года, – вспоминает герой нашего рассказа. – Немцы собрали молодежь нашего села и соседних деревень в школе. Фашисты, разодетые в парадную форму, с прекрасной выправкой, улыбались и говорили, что мы удостоились особой чести. Звучали лозунги: «Добро пожаловать в Германию!». Можно было подумать, что мы на торжественном собрании. Но все прекрасно понимали, что на самом деле происходит. Родителей, пришедших проститься с нами, к школе не подпускали: охранники с собаками отогнали взрослых на несколько сотен метров от места сбора. Я почему-то сразу тогда подумал: «Убегу, обязательно убегу. Скоро вернусь домой!»
Молодежь солдаты отвели на железнодорожную станцию. Там их всех уже бесцеремонно затолкали в вагоны для перевозки скота. Поезд тронулся.
– Нас, судя по разговорам немцев, должны были перебросить в Киев, а там уже решить, куда отправить дальше, – продолжает рассказ Филипп Михайлович. – Вагоны были большие, в каждом поставили соглядатаев – немецких офицеров. Правда, смотрели они за нами не очень внимательно: вели себя развязно, выпивали, приставали к русским девушкам. И я осмелел – вылез через маленький люк в верхней части вагона. Держась за рейки с внешней стороны, я подцепил крюк, который закрывал заднюю дверь. Поезд шел полным ходом, и прыгать я не стал. Еще я опасался, что вдоль путей дежурят постовые с собаками. Оставил дверь незапертой и залез обратно. Вскоре поезд остановился на станции Белая Церковь под Киевом. Там действительно оказалось много охраны. Нас строго проверяли. Но как только вагоны осмотрели, станция опустела. Поезд едва тронулся, и я открыл дверь и выпрыгнул. За мной выскочили парень и две девушки. Мы скатились в канаву, осмотрелись – оказалось, что вокруг действительно никого нет. И отправились домой.
Путь назад был непростым. Почти два месяца добирались ребята до Кировоградской области. В легких рубашках и летних платьицах они шли дождливыми осенними ночами вдоль железнодорожных путей. Днем они скрывались в лесах. Иногда добрые крестьяне – жители соседних деревень прятали их, давая кров и еду на несколько дней. Однажды близ дороги их заметили полицаи и попытались доставить к сборочному пункту в Киев. Но им вновь удалось сбежать.
– Уже в конце осени я добрался до родного села, – говорит Филипп Михайлович. – Мои товарищи отправились дальше – в соседний район, откуда они были родом. Несколько дней я провел на лугу, куда выгоняли местные жители скот. Боялся подходить к дому близко, думал, что снова встречу охрану. Но однажды ночью решился – и пробрался к родным. Родители долго прятали меня от оккупантов. Больше никто из жителей не знал, что мне удалось сбежать. Только в январе 1944 года, когда советская армия освободила наше село, я вышел на свет.
Уже в марте 17-летний Филипп отправился на фронт. Его призвали вместе с родным отцом. Встретиться им суждено было только после войны: юношу отправили в снайперскую школу, а его папу Михаила определили в пехотные войска. Единственный мужчина, который остался в доме Дроганов, был маленький брат Филиппа Павел. Заботы о хозяйстве легли на плечи его матери Екатерины.
Филипп вместе с другими ребятами, окончившими школу-семилетку, отправился в Ташкент:
– Учиться снайперскому делу было сложно, поэтому и выбрали нас с таким образованием – чтобы имели представление об оптике, баллистике – физических явлениях. Потом нас расформировали по частям. Я попал в 28-ю Харьковскую Краснознаменную стрелковую дивизию, которая освобождала Харьков. Получил звание сержанта, стал артиллерийским наводчиком. С этой дивизией я дошел до Венгрии. Мы были в резерве, следовали за основным составом по местам боевых действий, зачищали освобожденную местность. Это было уже после знаменитой Будапештской операции, когда советские войска форсировали Дунай. Нашей дивизии повезло – в сражениях мы не участвовали, но об ужасах войны наслышаны были. Своими глазами видели развалины городов и трупы на улицах. Но не было ни у кого тогда страха. Мы шли вперед твердо, шли ради Родины. Была какая-то справедливая ярость в сердце. Мы словно предчувствовали скорую победу.
Всего через несколько месяцев победные залпы салюта раздались на Красной площади в столице. 9 мая сержант Дроган встретил на берегах Дуная.
Однако нашему герою только предстояло испытать настоящие боевые будни. В 1946 году полк, в который входила его дивизия, перебросили на Западную Украину, в Закарпатье. Там и состоялось настоящее боевое крещение Филиппа Михайловича. Красноармейцы должны были очистить населенные пункты от группировок украинских националистов. Во время одного из боев с повстанцами наш герой был серьезно ранен. Советские солдаты взяли противника в кольцо, началась перестрелка. Филипп Михайлович попал в госпиталь.
– Тогда я впервые задумался всерьез о своей вере, – вспоминает он. – Моя мать была глубоко верующей женщиной, и я знал – сердцем чувствовал, что она беспрестанно молится за меня и отца. Я решил, что тоже буду молиться и ходить в храм. Правда, даже православный крест мне удалось надеть только после армии. У нас сурово поступали с верующими. Бойцов, которые втайне молились или носили кресты и иконки, куда-то отправляли, и никто их больше не видел. Мы, простые солдаты, слышали несколько таких историй.
После госпиталя сержант Дроган снова вернулся в строй:
– Через несколько месяцев после Закарпатской операции нашу часть перебросили в Одессу, куда был назначен командующим военокругом Георгий Константинович Жуков. Я попал в караульную службу к маршалу, нес караул у его резиденции. Жуков тяготился своим назначением в Одессу – для него это была ссылка; хотел вернуться в столицу. Он часто подбадривал нас, молодых бойцов: «Скоро домой, ребятушки. Скоро домой, сынки мои».
Однако в Одессе Жуков пробыл еще три года – до 1948, а Филипп Михайлович был демобилизован только в 1951 году. Зато здесь, в Одессе, наш герой встретил свою будущую супругу Лидию. У них родились замечательные дети – сын Михаил и дочь Елена.
После демобилизации Филипп исполнил свое обещание и стал воцерковляться. Вместе с супругой и детьми – когда власть смягчилась по отношению к Церкви – он стал бывать на богослужениях. После переезда в Старый Оскол он стал прихожанином Александро-Невского кафедрального собора. И сегодня, если позволяют силы, Филипп Михайлович старается заглянуть в храм, просит молиться о его здравии друзей и родных.

Юлия Жукова