Фаворский Свет – путь к Богу
В древние времена путник, отправившийся с караваном из Египта в Дамаск, никак не мог миновать горы Фавор, расположенной в восточной части Изреельской долины (север современного нам государства Израиль). Здесь, у ее подножия, останавливались странники и торговцы, спешившие по этой дороге.
Гора Фавор не впечатляет своей высотой. Она составляет всего-навсего 588 метров. В округе есть горы и повыше. Но, как и в жизни человеческой, так и в истории рода людского, отнюдь не рост является главным.
Фавор не входит в состав какой-то горной системы или цепи. Гора стоит отдельно, вздыбливаясь над отчасти холмистой или даже пологой местностью. С ее вершины можно увидеть и предполагаемую географическую точку последней битвы сил Добра и Зла, о которой рассказывается в Апокалипсисе Иоанна Богослова, не зря долину Изреель часто называют «равнина Мегиддо».
Сама гора Фавор и ее подножие неоднократно становились полем боя.
Древнегипетские войска фараона Тутмоса III (ок. 1500 г. до Рождества Христова) проходили у горы, двигаясь к городу Мегиддо: ехали колесницы, а пехотинцы несли свои полукруглые щиты из бегемотовой кожи и тугие луки, спеша расправиться с царем города Кадеша.
А примерно за тысячу лет до Рождества Христова, в эпоху Судей Израилевых, полководец Варак (Барак) вместе с пророчицей Деворой (Деборой) устремился со своим отрядом «из сынов Неффалимовых и сынов Завулоновых» с горы Фавор к потоку Киссону (Кишону) и разгромил наголову враждебную армию хананеев (Суд. 4, 1-24). Во время Иудейской войны (I в. до Р. Х. – II в. от Р. Х.) военачальник и будущий историк Иосиф Флавий укреплял крепостные стены на Фаворе, дабы противостоять римлянам.
Окрестности Фавора слышали звуки сражений между крестоносцами и мусульманами, а потом уже в XVIII столетии Наполеон Бонапарт поблизости от этой горы разбил армию правителя исламского Дамаска.
Однако Фавор славен в христианском мире отнюдь не всем этим. Православное сердце поет в предвкушении празднества Преображения Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, относящегося к числу двунадесятых праздников.
На горе Фавор, по христианскому Священному Преданию, и произошло событие Преображения. У трех апостолов и евангелистов – Марка, Луки и Матфея мы находим сообщения о нем. Евангелист Марк повествует:
«…взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, и возвел на гору высокую особо их одних, и преобразился перед ними. Одежды Его сделались блистающими, весьма белыми, как снег, как на земле белильщик не может выбелить. И явился им Илия с Моисеем; и беседовали с Иисусом. При сем Петр сказал Иисусу: Равви! хорошо нам здесь быть; сделаем три кущи: Тебе одну, Моисею одну, и одну Илии. Ибо не знал, что сказать; потому что они были в страхе. И явилось облако, осеняющее их, и из облака исшел глас, глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный; Его слушайте. И, внезапно посмотрев вокруг, никого более с собою не видели, кроме одного Иисуса. Когда же сходили они с горы, Он не велел никому рассказывать о том, что видели, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых» (Мк. 9, 2-9).
На горе Фавор произошло то, что воочию показало избранным ученикам Господа, что перед ними Бог, Тот, кто сотворил все, Тот, перед кем склонились ветхозаветные пророки. Святитель Иоанн Златоуст неслучайно говорит нам:
«Христос преобразился не напрасно, но чтобы показать нам будущее преображение природы, будущее спасение, второе пришествие на облаках с голосом архангельским. Он есть Сам, одевающийся светом, как одеждой, судья живых и мертвых, – почему Он вызвал Моисея и Илию, чтобы взору древних представить эти знаки…»
Апостолы узрели, что Христос «преобразился пред ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет» (Мф. 17, 2).
Над бывшими и будущими местами кровавых сражений воссиял Божественный Свет. Свет Любви, Веры и Надежды.
Евангелисты рассказывают нам об этом особом Фаворском Свете. А Церковь учит, что «оный божественнейший Свет не есть ни тварь, ни сущность Бога, но – нетварная, естественная благодать, воссияние и энергия, нераздельно и вечно происходящая от самой божественной сущности» (см. Синодик Торжества Православия. «Главы против Варлаама и Акиндина». Влахернский (Константинопольский) Собор 1351 г.).
Спор паламитов и варлаамитов – суть различия духа Православия и католицизма
Спор о природе Фаворского Света между паламитами, или исихастами (сторонниками истинного Православия и святителя Григория Паламы) и варлаамитами, или гуманистами (поклонниками учения монаха Варлаама), развернувшийся в XIV веке, был фактически дискуссией о том, капитулирует ли христианство перед наступлением новоязыческой эпохи Возрождения (Ренессанса), или останется на стороне Истины и Бога Живого.
Богослов и литературовед, профессор Московской Духовной академии Михаил Михайлович Дунаев (1945-2008) так передает суть происходившего:
«Смысл Преображения стал главным предметом полемики между исихастами, во главе которых стоял святитель Григорий Палама, и гуманистами, возглавленными калабрийскими монахами Варлаамом и Анкиндином. Собственно, именно в тех спорах и сложилось окончательно то, к чему были предрасположены, что несли в себе, не всегда в проявленном виде, Православие и западное христианство.
Гуманисты, поверженные в спорах и затем давшие своими рассуждениями мощный дополнительный толчок развитию возрожденческих идей, утверждали, что Фаворский свет есть свет физический, новоявленный преобразившимся Христом, доступный земному зрению. Исихасты же учили: Фаворский свет есть свет Божественный, недоступный обычному человеку. Этот свет по самой Божественной природе присущ Христу и был невидим в Его земном воплощении, ибо пребывал прикрытый плотью. В момент Преображения Христос отверз очи Своим ученикам, позволив им узреть то, что они земным зрением увидеть прежде не могли…
Смысл исихазма, его цель заключается именно в таком преображении человека, чтобы его духовному взору оказалось открытым вечно существующее, но по несовершенству человеческому его физическому зрению невидимое и неведомое.
Если же Фаворский свет имел природу тварную, то преображения духовного, чтобы узреть его, от человека не требуется. Так полемика вокруг, казалось бы, чисто богословской проблемы оказалась связанной с пониманием смысла человеческой жизни.
Два типа мировидения и мироосмысления в Православии и западных конфессиях явственно отразились в религиозной живописи, в самом отношении к иконе…»
Собственно, православная иконопись, не испорченная западным влиянием, и показывает нам, что случилось. Для Православия не важна красота бытовая, обыденная. В православной иконе просвечивает мир горний. Символика образа и цвета не требует даже и точного изображения предметов и тел. В молитве перед святой иконой человек обращается не к ней, а к первообразу: ко Господу, Пресвятой Деве, святым.
Дунаев пишет:
«Ясно, что только преображенным зрением иконописец может увидеть и затем выразить в красках светоносную святость горнего мира. Живописцы же Возрождения такой задачи перед собою ставить просто не могли даже теоретически, ибо гуманизм ориентировал их только на то, что доступно обычному зрению. Именно гуманистическое учение о тварной природе Фаворского света определило главные особенности искусства, отразившего мировидение человека нового времени, – искусства изображения того, что зримо земными глазами, доступно непреображенному зрению. Это непреображенное зрение человек ренессансной культуры изощрил до совершенства, но и горний мир он оценивал по земным критериям, к Божественному прикладывал земную мерку».
Профессор прав. Оказывается, перед католической иконой, написанной по постулатам Возрождения, и молиться-то даже невозможно. Перед ликами всех этих полнокровных молодых женщин – Мадонн, кормящих или играющих с красивым толстощеким младенцем, якобы Христом, молитва улетучивается. В католической ренессансной иконе торжествует плоть и материальный мир. О каком Спасении и стремлении к Вечной Жизни можно думать перед иконою католическою? В иконописи видна вся неправда католицизма, его увлечение мирским, его тяга к материализму и античному язычеству (где у древних греков процветал культ тела).
Победа варлаамитов на Западе (не забываем, что бывший православный монах Варлаам стал католическим епископом), кстати, привела к тому, что человеку было отказано даже в приближении познания Бога. Католицизм видит лишь какие-то смутные отблески Божьего Света, которые легко принять за морок. Батюшка Серафим Саровский и его подвиг во всей полноте своей совершенно невероятны в католицизме. Все мистические видения Христа и Богородицы на Западе настолько телесны и недуховны, что иначе как прелесть не могут быть и оценены. И икона классического Возрождения тоже дышит и живет прелестью.
Возвратимся вновь к словам М. М. Дунаева:
«Иконопись – это средство сверхъестественного познания, закрепление небесных образов в своего рода материальных следах, оставленных высшим молитвенным опытом. Ее называли «богословием в образах», «умозрением в красках». Святитель Василий Великий утверждал, что в иконописном образе больше учительной силы, чем даже в проповеди.
Вся деятельность создателей икон и храмовых росписей подчинялась идее соборного сознания, идее следования воле Творца, растворения в этой воле.
Напряженность идеи соборного сознания стала важной причиною того, что в Древней Руси не могли быть восприняты и усвоены идеи европейского Возрождения – а вовсе не «отсталость» русской культуры – идеи, связанные с выделенностью сугубо индивидуалистического начала, некоторой противопоставленности творения и Творца, опирающейся на неприятие учения о нетварной природе Фаворского света».
Можно, пожалуй, утверждать, что с XIV века, с Варлаама и Анкиндина и их ереси и началось постепенное вырастание потребительской цивилизации Запада, где удобства и комфорт заменили Бога. Конечно, все произошло не в одночасье. Но, отказавшись от нетварного Света и познания в меру сил человеческих Господа Бога и горнего мира, Запад стал на путь, итогом которого и явился нынешний «цивилизованный» мир, где уже и человеку не находится места.
Признание нетварности Фаворского Света – это признание того, что святые люди, осененные Божественной благодатью, могут прикоснуться и к познанию Бога. А вот если Фаворский Свет был всего лишь явлением тварного мира, пусть и порожденного самим Творцом, то согласие с этой точкой зрения ведет к непознаваемости Бога вообще, а результатом становятся господствующие безбожие и материализм.
Удивительно, но даже в чисто народных, совсем не теологических поисках это просматривается. Вспомним, на Руси люди часто искали легендарный город Китеж и землю Беловодье, где живут праведной жизнью, где торжествует святость и богопознание. На Западе же искали Эльдорадо – золотой город, где можно разбогатеть за чужой счет, или разведывали Шамбалу, где живут некие сверхсилы – махатмы, у которых можно приобрести супероружие или магические способности, позволяющие контролировать мир.
Отказавшись от нематериального Фаворского Света, Запад устремился прочь от Бога. Православная же цивилизация по праву может именоваться цивилизацией Фаворского Света. Всю сокровенную суть Православной цивилизации можно выразить словами из тропаря:
«Преобразился еси на горе, Христе Боже, показавый учеником Твоим славу Твою, якоже можаху, да возсияет и нам, грешным, Свет Твой присносущный молитвами Богородицы, Светодавче, слава Тебе».
(Преобразился Ты на горе, Христе Боже, показав ученикам Твоим славу Твою, насколько это было для них возможно. Да воссияет и нам, грешным, свет Твой вечный, по молитвам Богородицы. Податель света, слава Тебе).
Александр Гончаров
