Дни и годы Патриарха Пимена

Патриархи  Российские

Святейший Патриарх Пимен (Извеков) был первым из русских первосвятителей, духовное становление которого пришлось сугубо на годы советской власти. Когда в 1917 г. свершилась в России революция, будущему Патриарху, тогда еще носившему имя Сергий, исполнилось всего-навсего семь лет. Принятие монашеского пострига и начало пастырского служения пришлись на тяжелейшее время для Русской Православной Церкви. Репрессии, наступление «обновленчества», полномасштабное закрытие храмов и монастырей – все это отнюдь не способствовало, с житейской точки зрения, развитию церковной жизни. И слабые отступали, отрекались, а иногда и переходили в разряд «воинствующих безбожников». Но Пимен был не таков, его тихая, но стойкая любовь к Богу не позволяла уйти из Церкви.

Замечательный художник Павел Корин (ученик Михаила Нестерова), готовясь к написанию картины «Русь уходящая» («Реквием»), на одном из своих этюдов «Двое» (нач. 30-х гг. XX в.) изобразил в качестве молодого монаха именно Пимена. Даже на этом полотне виден непокорный миру дух человека, жаждущего (как праведный Иов) Бога и напоенного той отчаянной суровой смелостью, которая двигала поступками христиан при гонениях в языческом Древнем Риме.

Великая Отечественная война вонзилась в тело России, подобно отравленному ножу. Пимен был призван в армию (по добровольно поданному прошению) из лагеря, где он находился и отбывал срок. И на фронте произошел эпизод, (коий очевидцы передают по-разному), очень важный для понимания как личности Пимена, так и реальной обстановки, сложившейся тогда.

Сейчас принято считать, что в 1941-1945 гг. красноармейцы были сплошь и рядом коммунистами и умирали со словами: «За Родину! За партию! За Сталина!» Но отчего-то думающие так не замечают ни того, что с момента окончания Гражданской войны истекло только около 20 лет, а Всесоюзная перепись 1937 года зафиксировала беспристрастно 56, 7 процентов верующих от общего числа населения. И еще ведь надо учесть, что из-за страха перед ссылками и тюрьмами кто-то да и не решился объявить себя православным христианином. С точки зрения современной социологии количество «запуганных» и промолчавших (но все равно верящих в Господа) могло составить от 5 и до 25 процентов. То есть СССР вступил в войну против фашистского Рейха с армией, где верующие составляли не менее половины. А к концу войны это число должно было и увеличиться, так как под призыв попали люди вплоть до 1890 г. р. А мы еще удивляемся, почему Иосиф Сталин разрешил избрать Патриарха в 1943 году, и в армии вместо «красного командира» ввел наименование «офицер», плюс погоны и символику, близкую к армии императорской. Ясно, что «отец народов» лучше представлял себе подлинную действительность в вооруженных силах и в народной массе, чем современные нам историки коммунистического или либерального толков.

Итак, подразделение, в коем служил Извеков, попало в окружение. Шансов на спасение практически не оставалось. Сам Патриарх рассказывал в узком кругу, что «он увидел на тропе неожиданно появившуюся плачущую женщину, подошел спросить о причине слез и услышал: «Идите прямо по этой тропе и спасетесь». Войсковой командир, которому отец Пимен передал сказанное, внял совету, и воины действительно вышли из окружения (по воспоминаниям сотрудницы Московской Патриархии З. М. Сазоновой).

Есть и другой вариант, не опровергающий, но скорее дополняющий эту информацию: «Во время войны полк, где воевал будущий Патриарх, попал в окружение и в такое кольцо огня, где люди были обречены. В полку знали, что среди солдат есть иеромонах и, не боясь уже ничего, кроме смерти, бухнулись в ноги: «Батя, молись. Куда нам идти?» У иеромонаха была потаенно­ запрятанная икона Божьей Матери, и теперь под огнем он слезно молился пред Ней. И сжалилась Пречистая над гибнущим воинством – все увидели, как ожила вдруг икона, и Божья Матерь протянула руку, указав путь на прорыв. Полк спасся». (Нина Павлова. Кто на Голгофе? Открытые письма о. Александру Борисову).

Патриархом митрополит Пимен был избран в 1971 году, хотя Патриарх Алексий I (Симанский) ушел ко Господу в 1970-м. Коммунистический режим не позволил своевременно созвать Собор, так как в стране шумно с лозунгами и парадами отмечали столетие со дня рождения богоборца В. И. Ульянова-Ленина. Не состыковывались выборы Патриарха с обещаниями бывшего коммунистического лидера Никиты Хрущева показать «последнего попа» по телевизору в 1965 году (правда, сейчас циркулируют и иные даты: 1975 и 1980 гг., но они никак не связаны с хрущевской «семилеткой», а поэтому недостоверны).

Святейший Пимен в отношениях между Церковью и властями придерживался линии, заложенной Патриархами Тихоном, Сергием и Алексием Первым. Любой ценой сохранить Православие в России – этим пронизан тяжелейший труд Патриарха Пимена (Извекова). При этом находились и находятся «правозащитники» и «гуманисты», обвинявшие и обвиняющие Пимена и Алексия I в трусости и нерадении об интересах Русской Православной Церкви. Поклепы явно неудачны. Разве были эти лица рядом с Пименом под вражеским огнем в окружении, или с Алексием (Симанским) в блокадном Ленинграде, когда у его ног упал осколок? Не были. Но осуждать себе позволили.

Любопытен донос (июнь 1951 г.) на Патриарха Алексия Первого профессора ЛДА А. А. Осипова (работавшего «на органы» и ставшего позже пропагандистом-атеистом): «Новоставленные архиереи в настоящее время составляют основную массу епископов. Их вербуют из вдовых протоиереев, монахов и архимандритов. Здесь производится строгий выбор, и в подавляющем большинстве они изрядные фанатики. Правда, с точки зрения образованности – это все люди невысокого полета. Но для укрепления костяка церкви – подбора нового, фанатически преданного церкви духовенства, эти архиереи делают очень много.

По сравнению с 1941 годом в этой области позиции церкви стали много сильнее. В три, если не четыре раза.

Вокруг архиереев создается окружение из сильнейших представителей духовенства и церковников. Сильно здесь влияние и монашеской клики. Это штабы епархий. Их влияние весьма велико. Через свое окружение архиереи имеют возможность следить как за духовенством и администрацией приходов, так и за настроениями верующей массы и даже шире – политически…

Сам Патриарх как личность представляет собою своеобразное смешение аристократического сибаритизма с затаенным фанатизмом. […] фанатически предан постам, ненавидит обновленцев, преследует все новшества и влюблен в благочестие 16-го века».

Безусловно, негативным оценкам Осипова не стоит очень уж доверять, но даже в них видится злоба и клевета против постепенного возрождения Русской Православной Церкви.

В 1972 году диссидент Александр Солженицын публикует открытое письмо Патриарху Пимену, повторяя в какой-то степени идею письма священников Глеба Якунина и Николая Эшлимана Патриарху Алексию I. Солженицын точно так же, как и упомянутые иереи, требует открытого противостояния Церкви и Советской власти. А. И. Солженицына больше волнует политика, а не положение Церкви в Советском Союзе. Если бы Алексий I и Пимен пошли на поводу соответственно Якунина, Эшлимана и Солженицына, то повторение репрессий стало бы неизбежно. Зато Запад получил бы еще аргумент в борьбе с Россией.

У Солженицына в письме имеется фраза: «Какими доводами можно убедить себя, что планомерное разрушение духа и тела Церкви под руководством атеистов – есть наилучшее сохранение ее? Сохранение – для кого? Ведь уже не для Христа».

В 1988 году по всей стране развернулось широкое празднование Тысячелетия Крещения Руси. Оказалось, что история оправдала Патриарха Пимена, а не Солженицына. Все было сохранено и для Господа нашего Иисуса Христа, и для людей. Через «линию Патриарха Тихона», продолженную Патриархами Сергием, Алексием I и Пименом, сам Бог сберег Церковь в России. «Без Мене не можете творити ничесоже» (Ин 15, 5).

Александр Иванов