Человек, который искал радость

О Клайве Стейплзе Льюисе мне писать одновременно и легко, и сложно. Он является одним из любимейших мною английских писателей, наряду с Г.К. Честертоном, Дж. Р.Р. Толкиеном и Ч. Диккенсом. Биография Льюиса достаточно хорошо известна, и излагать ее не вижу смысла. Любознательный читатель, увлеченный произведениями К.С. Льюиса, доберется и до биографии. А тот, кому этот христианский писатель пришелся не по нраву, жизнью его просто не заинтересуется. Однако нельзя не отметить, что молодость Льюиса приходится на Первую Мировую войну. В зрелые же годы перед глазами писателя развернулось кровавое действо Второй Мировой войны.
ХХ век разрушил все надежды людей XIX века на прогресс, торжество науки (которая и должна сделать человека добрее и счастливее), покорение же природы привело к тому, что сфера технического комфорта значительно расширилась, а чистого воздуха и ключевой воды стало меньше. Достаточно посмотреть на мегаполисы в «часы пик», когда смог лоскутным одеялом нависает над скопищами автомобилей.
Христианским писателем, поэтом, да и ученым сейчас быть немодно. Грубый материализм господствует и в исторической науке, и в литературе. Если вы представите на защиту диссертацию, в коей попытаетесь, пусть и вскользь, рассмотреть возможное влияние Промысла на историю, она не будет принята к рассмотрению в любом светском вузе (ненаучно!). Если вы написали роман, где используются христианские представления о мире и обществе, то ждите, что ходить по издательствам придется долго, и не факт, что рукопись дойдет до читателя в напечатанном виде (неформат!). Объясните в диссертации походы А.В. Суворова, возникновение монашества, возникновение христианства и, скажем, упадок СССР с позиций экономического развития – и все, вы уже в пуле ученых! Напишите художественное произведение, основываясь на критике Церкви, придумайте семь жен для Христа… и ваш текст пойдет на «ура»!
Впрочем, и духовность в книге приветствуется, но только не христианская, а индейцев Северной Америки, индуистская или китайская (вероятна также смесь из еретических учений и язычества).
Льюис приходит к христианству в 1931 году под влиянием трудов Честертона и при воздействии бесед с друзьями (особенно с Дж. Толкиеном и Хьюго Дайсоном). Но, в отличие от того же Толкиена, Клайв не принимает католичества, но приходит в Англиканскую Церковь. В 1933 г. писатель публикует притчу «Кружной путь, или Блуждания паломника» (по мотивам известной книги Джона Буньяна – известного проповедника-протестанта XVII в.). Здесь Льюис впервые по-настоящему заявил себя как христианский литератор.

«Настигнут радостью»

Интересно, что в 20-30-е годы ХХ века разворачивался англикано-православный диалог о единении Церквей. В 1928 году образовалось «Содружество святого Албания и преподобного Сергия Радонежского», где православные и англикане продолжали обсуждать общие проблемы. О диалоге Льюис имел сведения. Но вот точно нельзя сказать, знал ли писатель что-нибудь о преподобном Серафиме Саровском. Хотя косвенные намеки на это имеются. Батюшка Серафим встречал каждого посетителя словами: «Радость моя!» Но и для Льюиса ключевым словом является «радость». И даже женился Льюис на Джой Девидмэн (Джой в переводе с английского и означает «радость»). И свое обращение к Христу К.С. Льюис описал в книге «Настигнут радостью». Христианство для Клайва Стейплза – это религия радости, подлинной радости, исходящей от Бога. Нет, Льюис не отвергает страданий и греха, но утверждает, что Истинную Радость человек находит только в Христе. Здесь писатель максимально близок к святому Серафиму.
Неожиданную точку пересечения с житием преподобного Серафима Саровского можно найти в третьей части так называемой «Космической трилогии» Льюиса, опубликованной под названием «Мерзейшая мощь». Книга интересна сама по себе, ибо показывает, как достаточно буднично (прости, Господи!) происходит расчеловечивание человека, не имеющего веры. Где-то среди второстепенных персонажей в книге появляется медведь – «мистер Бультитьюд». Этот образ зверя как бы отсылает нас к медведю батюшки Серафима. Главный герой трилогии Рэнсом несет на себе отблеск святости (всего лишь отблеск!), но «при нем мистер Бультитьюд мыслил немыслимое, делал невозможное, трепетно внемля тому, что являлось из-за пределов его мохнатого мира». И невольно в голову приходит мысль – а ведь и за этим же медведь приходил к жилищу «убогого Серафима» (но думается, что от преподобного животное получало больше, выходя за пределы «мохнатого мира», ибо через батюшку Серафима проглядывал по воле Господа нашего Иисуса Христа райский незамутненный день).
В книге Клайв Льюис проводит параллели между «Градом Божиим» блаженного Августина (сего святого писатель чтил весьма!) и событиями, разворачивающимися в «Мерзейшей мощи». Противостояние «Логрис – Британия» – это прямой отсыл к противоборству «Града Божия» и «Града Земного»…

Трансгуманизм

В «Мерзейшей мощи» (опубликована в 1946 г.) Льюис фактически раскрывает задачи такого учения, как трансгуманизм.
Трансгуманизм в XXI столетии набирает обороты. Конечная цель его – достижение материального «бессмертия» путем сращения живого с неживым (что в реальности намечает разрушение живого). Мечтания трансгуманистов доходят до того, что мысли и чувства человека удастся записывать на цифровые носители, а затем и внедрять в механические или искусственно выращенные живые тела. Но не всякий человек и, конечно, христианин готов принять подобное фальшивое бессмертие. Значит, надо лишить людей всего, что делает их людьми: вера в Бога, тяга к Истине, пол и семья.
Совсем неслучайно термин «трансгуманизм» приобрел популярность после выхода в 1927 году работы Джулиана Хаксли «Религия без Апокалипсиса». За трансгуманизмом прячется элементарное богоборчество. Это отлично и обличает К.С. Льюис. Нельзя не привести эпизод, в котором несколько приоткрывается «духовная» суть содомии: «Теперь они сидели так близко, что лица их соприкасались, словно они вот-вот поцелуются. Фрост подался вперед, пенсне его сверкало, глаз не было видно. Уизер обмяк, рот у него был открыт, губа отвисла, глаза слезились, как будто он сильно выпил. Плечи его мелко тряслись; вдруг он захихикал. Фрост лишь улыбался, но улыбка его становилась все холодней и шире. Он схватил Уизера за плечо. Раздался стук. Большой справочник упал на пол. Два старых человека раскачивались, крепко обхватив друг друга. И постепенно, мало помалу, начавшись от слабого визга, раздался нелепый, дикий, ни на что не похожий, скорее звериный, чем старческий смех…» Бесовщина…
Льюис сумел предвидеть тот негатив, который, как море, разлился по уже нашему времени. В трактате «Человек отменяется, или Мысли о просвещении и воспитании, особенно же о том, как учат английской словесности в старших классах» (1943 г.) он показал, как в школе происходят процессы, ведущие к обезличиванию человека, формированию бесчувственного и эгоистичного существа (коим можно манипулировать без всякого зазрения совести). Один из выводов Льюиса ужасен, но верен: «Жизнь наша настолько смешна и печальна, что мы неотступно мечтаем о тех самых качествах, которые сами же подрубаем на корню. Разверните газету – там написано, что нам насущно необходимы «инициатива», или «творческий дух», или «жертвенность». По какой-то нелепой простоте мы вырезаем нужный орган и требуем, чтобы организм работал нормально. Мы лишаем людей сердца и ждем от них живости чувств. Мы смеемся над благородством и ужасаемся, что вокруг столько подлецов. Мы оскопляем мужчин и требуем от них потомства».
В эссе К.С. Льюиса «О равенстве» читатель найдет положение, актуальность коего сейчас не вызывает сомнений: «Когда запрещают чтить короля, то чтут богача, спортсмена, актрису, что там – чтут проститутку и гангстера. Духовная природа, как и телесная, требует своего. Не дашь ей пищи, будет насыщаться ядом». Вот отравой ныне и переполнены современные СМИ и кино…
Примерно через месяц после смерти Льюиса было опубликовано его последнее произведение – эссе «Право на счастье». Здесь важны строки, заканчивающие это эссе: «Если мы хоть где-то возведем в абсолют «право на счастье», рано или поздно принцип этот заполонит все. Мы движемся к обществу, в котором признают законным всякое человеческое желание. А тогда, даже если техника и поможет нам сколько-то еще продержаться, цивилизацию нашу можно считать мертвой, (я даже не вправе сказать «к несчастью») она исчезнет с лица земли».
К Льюису надо прислушиваться. Его надо читать. Но еще лучше постоянно держать свое лицо открытым в сторону Церкви. Льюис, при всем моем уважении, только предостерегает от опасностей и подсказывает дорогу ко Христу. Но сама дорога – это и есть Православная Церковь. Дорога к Радости, которую так искал Клайв Стейплз Льюис.

Александр Гончаров,
к.ф.н., ст. преподаватель кафедры журналистики СОФ ВГУ

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

− 8 = 1

АРХИВ ГАЗЕТЫ