Частичка Родины

Последние часы доживали фашисты в Старом Осколе. Подпольщики – Никонор Рыжих, Остап Масленко, Владимир Хвостов уже приняли по радио и распространили среди населения радостное сообщение Совинформбюро: «Второго февраля ликвидирована окруженная под Сталинградом немецкая группировка. Взято в плен более 91 тысячи фашистских солдат, 2500 офицеров, 24 генерала…»
Советские войска отрезали немцам пути отхода на запад, обошли Старый Оскол также с севера. Из-под Острогожска пришла в Незнамовский лес 107 стрелковая дивизия, в составе которой воевал староосколец Василий Антонович Овсянников.
– Вы староосколец и геодезист, – сказал ему начальник артиллерии дивизии полковник Глазырин. – Вам и карты в руки. С бойцами топографического взвода уточните присланные лейтенантом Маслаченко по радио сведения о важнейших объектах города, разведайте и нанесите на карту огневую систему фашистов в Старом Осколе и на подступах…
– Есть, товарищ полковник! – с подъемом ответил Овсянников. – Разрешите выполнять?
Когда вышли по лесной просеке на опушку, замаячили в синей дымке утра крыши городских зданий, торчали колокольни, кое-где синели дымы. Там и сям сверкали огни минометных и артиллерийских выстрелов. В воздухе скрежетало, в лесу рвались снаряды, вспыхивали серебристые снежные облака, медленно оседавшие потом на деревья.
Подышав в окоченевшие пальцы, Овсянников встряхнул шапку на затылок и пальцем показал сержанту:
– Здесь ставить теодолит!
Через минуту, согнувшись, приник он глазом к окуляру. В бровь кололо холодом. Терпел, всматривался во вспышки выстрелов и, корректируя зрительное восприятие отличным знанием местности, диктовал данные. Помощники быстро записывали в тетрадь отсчеты по лимбу.
Вскоре выбрали другую точку стояния, снова и отсюда засекли вражеские батареи, нанесли на квадраты карты Старого Оскола.
Получив от Овсянникова данные, полковник Глазырин позвонил на гаубичную батарею 1032 артиллерийского полка. И вскоре там грохнуло, пошло над лесом тяжким гулом.
Командир полка майор Мельников кричал в трубку радиотелефона:
– Сообщите корректировку! Спасибо за отличную стрельбу! Пошлите еще одну порцию по этому адресу. Что? Да-да, конечно, об Овсянникове и его отличной работе доложим генералу. Разумеется, он достоин правительственной награды, давно уже достоин. Оформляйте!
Снова грохнули гаубицы.
Смерчи земли, огня и дыма высоко вскинулись к небу. В зловещих клубах крутящегося дыма мелькнули черными тенями колеса и трубы разбитых орудий, отчаянно прочертила воздух опорная плита миномета.
Под разрывами снарядов, авиационных бомб и тяжелых мин полки 105 и 107 дивизий 40-й армии медленно продвигались к городу.
В это время танковые войска Белгородско-Курского направления выбили фашистов из Тима и повернули к Осколу.
Грохотала артиллерия 1032 полка, сотрясали воздух и землю залпы орудий 409 отдельного противотанкового дивизиона, яростно лаяли зенитки и с ревом гибли фашистские самолеты, шлейфами огня и дыма расцвечивая холодное небо.
На рассвете разведчики обнаружили в тылу большую колонну фашистов из разгромленной под Воронежем группировки.
Взвод Овсянникова немедленно засек цели, подготовил данные для стрельбы. Видно было, как первые же снаряды разорвались в центре колонны.
С аэродрома «Горняшка» поднялись «Юнкерсы» и «Мессершмитты», чтобы помочь фашистской колонне прорваться на помощь окруженному в Старом Осколе гарнизону оккупантов.
Офицер дивизионной артиллерии старший лейтенант Рудняк, уточняя главнейшие цели вместе с Овсянниковым и заметив его сильное возбуждение, сказал:
– Покажите, Василий Антонович, на карте, в каком секторе и квадрате находится квартира вашей семьи. Да, да, я говорю совершенно серьезно: наша артиллерия научилась окаймлять огнем объекты без разрешения их вот по таким «звездочкам» по заказу. – Рудняк соединил карандашной ломаной линией все знаки огневых точек врага, охватив центр города, склоны меловых бугров и замкнув ее в районе педагогического училища на Пролетарской улице. На улице Урицкого темный квадратик дома N 21 был очерчен красным кружком запрета.
Вскоре снова загремели залпы. Огонь и дым вихревыми столбами закрутились над городом.
Наступил критический момент сражения: сильная вражеская группировка отчаянным ударом пробила дыру в боевых порядках советских войск и устремилась к городу.
Тогда стрелковые полки 107-й дивизии молниеносно развернули свои боевые порядки фронтом вовнутрь пробитого фашистами «коридора». Сюда же перенесли огонь артиллеристы.
Как ржаные снопы в годы хорошего урожая, усыпали  «коридор смерти» трупы в булыжниковых касках и серо-зеленых шинелях. Горели повозки, бились и дико ржали срезанные пулями и осколками громадные «ганноверские» лошади, перевертывалась и валилась набок вражеская техника.
В этом бою геройски погибли многие советские воины: командир седьмой батареи старший лейтенант Устюшкин и командир огневого взвода этой батареи лейтенант Авдеев, а также другие товарищи.
Получив сильное ранение, не покинул боевой пост командир 409-го отдельного истребительного противотанкового дивизиона старший лейтенант Олешко.
Бойцы подразделения противотанковых ружей во главе с младшим лейтенантом Бондаренко приняли на себя в районе Масюковой будки таранный удар фашистов. Семнадцать советских героев пали здесь смертью храбрых, обеспечив главным советским силам возможность перегруппироваться для контрудара по врагу, задержанному подразделением противотанковых ружей.
К этому времени староосколец Николай Астанин провел танкистов на юго-восточную окраину слободы Ямской. Неподалеку от старой мельницы машины и артиллерия переправились по льду.
В то же время через закованный льдом Оскол в районе Сорокино перебрались танки, путь которым был показан сорокинскими патриотами-комсомольцами – Балтенковым Михаилом, Сорокиным Петром и Болотских Анной.
Доживая последние минуты, фашисты отчаянно сопротивлялись, надеясь вырваться из окружения. Они наносили комбинированные удары – с фронта и тыла.
Когда по шляху подошли с Горшеченского направления новые немецкие подкрепления, они начали стремительную атаку. Совершилась вылазка частей окруженного в городе гарнизона. Дважды пришлось полкам 107 дивизии отходить под натиском фашистов, занимать оборону, потом снова начинать контратаки.
Бойцы 1-го и 2-го батальонов 516 стрелкового полка оказались даже в фашистском окружении в районе канатной фабрики.
Разведчик-артиллерист ефрейтор Тисецкий и младший лейтенант Сериков, рискуя собственной жизнью, разведали наиболее слабые места вражеских войск и показали окруженным советским батальонам нужное направление удара.
Начался прорыв из окружения. В ходе боя уничтожено 300 подвод с фашистскими солдатами и боеприпасами. Целый батальон немцев был перебит автоматным огнем, гранатами и штыками.
5 февраля 1943 года сопротивление фашистов было сломано. Во вспышках артиллерийских выстрелов и трепетном сиянии ракетных огней приближались полки к городу.
Из темноты еще слышались отдельные выстрелы, доносилась трескотня автоматов и стукотня пулеметов. Но это уже была последняя агония врага. Да и пули визжали где-то высоко, как бы отражая неуверенность и панику фашистов.
Было предрассветное время. Пахло гарью пожаров, дымом взрывчатки и каким-то особым ароматом победы: воины-старооскольцы вместе с тысячами своих товарищей по оружию вступили на улицы Старого Оскола, томившегося почти восемь месяцев под игом фашизма.
Не забыть этого часа, когда войска полковника Бежко вошли в город, а на башне здания почты старший сержант Медведев и разведчик Овсянников водрузили Красное знамя освобождения.
Отсюда Овсянников забежал с докладом в штаб, разместившийся в доме Архиповых, почти рядом с двухэтажным домом бывшего купца Платонова.
– Здравствуй, дорогой земляк! – окликнул Овсянникова руководитель партизанской группы Никонор Петрович Рыжих. Он был с винтовкой, в синей стеганой фуфайке и в большой шапке из черной овчины. Обнялись, поцеловались. Потом Рыжих показал на стоявших рядом с ним товарищей и добавил: – Мы тут действовали, собравшись со всех концов страны. Вот это – Хвостов Владимир, из Первомайска на Южном Буге, а это – Остап Масленко из Херсона. А тебе советую, Василий Антонович, поосторожнее ходить по городу: стреляет еще разная недобитая сволочь.
Простившись с Рыжих и его товарищами, Овсянников отпросился в штабе проведать семью.
На мостовой было тесно от трупов людей и лошадей, от разбитых машин и немецких повозок с оглоблями из железных труб. «Сколько их тут навалило! – подумал с досадой и горечью. – Шли завоевывать мир, а получили два метра земли, да и то такой, какая их ненавидит и пропитана слезами нашего народа и кровью. Будь вы трижды прокляты!»
Вот и двухэтажное кирпичное здание на улице Урицкого. Стены поцарапаны осколками снарядов, но крыша цела. Некоторые окна забиты фанерой. В проталине знакомого окна вдруг что-то забелело и, показалось Овсянникову, мелькнули серые глаза жены.
«Живы! – чуть не закричал, всем сердцем благодаря Рудняка за выполненное обещание осторожной стрельбы батареи. – Сейчас увидимся…»
В холодной комнате второго этажа нашел жену. Вцепилась, закричала. Проснулся и вылез из-под тряпья сын Вова. Тоже заплакал и потянулся к отцу обмороженными и забинтованными ревматичными ручонками.
– Папа, не уходи больше от нас! Очень страшно жить нам в холоде и голоде…
– Сынок, мы воюем за справедливость, чтобы никто нас и наших детей не обижал и не морил голодом. Скоро такая жизнь наступит…
– К сожалению, нет у нас времени, – сказал Овсянников, вставая. – Слышу сигнал боевой тревоги, значит, дивизия продолжает наступление. Прощайте!
Дивизия двинулась на Белгород. В ее рядах шагали теперь и Остап Масленко, и Владимир Хвостов, и Василий Овсянников. Он простился со стариком Никонором Рыжих, оставленным для охраны города. Простился с оставленными в холодной комнате женой и сыном с обмороженными руками. Он шел во имя счастья всех людей. Он надеялся на заботу о нем и о семье со стороны тех людей, которые возвращались из эвакуации на свои посты в спасенном его кровью и кровью его товарищей государстве. Эта надежда вела вперед, увеличивала силы.
Дивизия наступала и наступала. На марше получили очередной номер ежедневной газеты «За победу». Это был воскресный тридцать пятый номер за 7 февраля 1943 года.
«Прочти и передай товарищу», – говорилось в подзаголовке. Читали и передавали. Читал и Овсянников о том, что уже видел своими глазами и делал своими руками:
«Из вечернего сообщения 5 февраля от Советского информбюро:
…После упорных боев наши войска овладели городом и железнодорожной станцией Старый Оскол. Окруженный гарнизон противника уничтожен и частично пленен. Юго-западнее Старого Оскола наши войска заняли районные центры Боброво-Дворского, Скородное…»

Николай Белых
belstory.ru