Беглецы
Рассказ из цикла «Звездный крейсер «Александр Суворов»
Мальчик по прозвищу Кот продавал бутылку водки четвертый день. Но ее никто не покупал. Хоть бутылка и была раритетная, и этикетка соответствующая, с надписью «Wotka. Rasputin. Made in Russia» и изображением сидящего лохматого и небритого мужика в красных шароварах, лакающего из горлышка эту самую «вотку». Кот приткнулся прямо на полу в холле гипермаркета для рабочих Утилизатора № 1. В торговый зал роботизированная охрана его, конечно бы, не пустила. Даже и пытаться не стоило. От любого постороннего, не имеющего пластиковой карточки или подкожного чипа с отметкой одной из компаний, владеющих утилизаторами, осталась бы лишь горсточка пепла, через минуту сметенная роботом-уборщиком. Но в холле разрешалось присутствовать всем желающим, в том числе и не имеющим регистрации в демографической службе Универсальной Администрации планеты (УАП).
Кот знал, что ежели сегодня он не втюрит бутылку с мутной жидкостью какому-нибудь работяге за два таллера, то Гусак его и Дину не пустит ночевать в подземный приют под названием «Кладбище домашних животных».
Парнишка передернул плечами. Гусак считал себя образованным человеком и иногда слушал аудиокниги, особенно детективы и «ужастики». Вот и слямзил наименование не то повести, не то романа. Впрочем, читать и писать Гусак не умел, в отличие, скажем, от Кота, которого научил сам Старик. Кот вздохнул. Эх, Старик, Старик! Как же тебя не хватает! Всего неделя прошла со дня смерти, как все обитатели приюта почувствовали всю тяжесть твоего ухода. Гусак со своими подручными распоясался, некому больше остановить его в желании разбогатеть любым путем. Уже несколько несчастных, не сумевших принести оплату за ночлег, замерзли рядом с бункером. Остаться вечером вне укрытия на Свалке означало верную гибель. Температура опускалась ниже – 50 градусов Цельсия…
Холл сиял исключительной пустотой. Рабочие не спешили в гипермаркет, хоть смена и закончилась час тому назад. Мальчик устало потер виски начал вспоминать. Родился он не на Свалке, а на центральной планете звездной системы Конкордия-Конраде. Да и Свалку и в столице именовали официально Конрадин. В галактике Республика Конрад уважением не пользовалась, ибо в состав ее входили всего два обитаемых мира. Причем, ежели Конрад был вполне благоустроен и цивилизован, то с Конрадином все обстояло гораздо хуже. На последнем еще в начале колонизации группа ученых провела неудачный климатический эксперимент. Желали получить райский уголок, а результатом стал ад в стиле античного Тартара. Научный бред обернулся кошмаром. Заселить после провала испытаний климатических установок всю планету оказалось делом невероятным. Пригодной для проживания людей явилась лишь зона экватора, да и то с большой натяжкой – жуткие холода ночью и страшная жара в полдень вряд ли могли привлечь переселенцев. А когда выяснилось, что и особых полезных ископаемых на Конрадине нет, то центральное правительство наотрез отказалось от всякой колонизации. Плач экономистов о напрасно потраченных на Конрадин миллиардах таллеров всколыхнул общественность, и к президенту республики неожиданно обратилась частная фирма «Чистый Космос» с предложением превратить Конрадин… в галактический сборник мусора. Причем ЧК гарантировала еще и доходы от бесперспективной планеты. Корпорация руководствовалась не только коммерческими интересами. Основатель «Чистого Космоса» – Т.Р. Гудлак-младший полагал человечество паразитами, отравляющими Душу Вселенной отходами своей деятельности. Поэтому и надо, мол, минимизировать наносимый Душе вред, убирая из космического пространства разнообразные отбросы. Тем паче и прибыль намечалась нешуточная при переработке всего и вся. Президент Ричард Престон согласился с идеей «Чистого Космоса» и подписал арендный договор сроком на 999 лет.
ЧК сперва осваивал Конрадин с помощью маленьких компаний и частных предпринимателей. Именно они и выкопали тысячи поземных бункеров для рабочих и служащих, коим и предстояло работать на загаженной планете (так сказать, жилье к месту работу поближе и расходы поменьше). Мусорные кучи почти мгновенно испортили ландшафт. И Конрадин превратился в Свалку. Однако о данных тонкостях Кот узнал лишь из рассказов Старика.
Отец Саймона (таковым было настоящее имя Кота), инженер-технолог Джеймс Скотт, погнался за высоким заработком и переехал на Конрадин по контракту с весьма незначительной фирмой. С деньгами его не обманули и вдобавок выделили персональный бункер. Позже ЧК оборудовал огромный защитный купол над территорией в 160000 га, и там возникла область цивилизации с гипермаркетами и небоскребами. Сразу же «Чистый Космос» сумел обанкротить все небольшие компании. Скотт потерял работу, хотя из жилища инженера с семейством выселять и не подумали. Бункеры, или «приюты» (на жаргоне Свалки) всемогущего Гудлака не заинтересовали.
Джеймс запил отчаянно и глухо. Мать Саймона при первой же возможности связалась с электриком грузового звездолета с Ганзы и, бросив тринадцатилетнего Саймона и пятилетнюю Дину мужу, умотала со Свалки.
Старший Скотт пить не переставал. На вопросы Саймона отец не отвечал, а на Дину совершенно не обращал внимания. Дети не понимали, как их добрый и ласковый отец так быстро обратился в почти постороннего человека.
А затем в приюте появились настоящие чужаки во главе с Гусаком – толстым грузным детиной, в то же время обладавшим неимоверной силой и гнусным характером. Гусак и прозвал Саймона Котом. За что и почему, мальчик не ведал. Может быть, Гусак просто считал, что все должны иметь свои клички…
Отец в невменяемом состоянии не сумел в одну из ночей вернуться в бункер. Замерзшее и обглоданное собаками-мутантами тело нашли дружки Гусака за милю до входа в подземное укрытие.
После ухода в иной мир родителя жизнь Саймона ухудшилась, хотя и до этого сладкой не казалась. Гусак посылал мальчишку что-нибудь сбывать «под Куполом» рабочим комплексов-утилизаторов, и не дай Бог, если ничего не получалось, прихвостни новоявленного главаря брались избивать не только Саймона, но и Дину. Гусак же всегда находился рядом и подбадривал со смехом подлецов словами: «Ну, пни Кота! Пни Кота! Пусть помяукает!» Ребенок стремился прежде всего защитить сестру, но перед взрослыми мужчинами ему устоять было нельзя.
День шел за днем, как вдруг в приют пришел Старик. Высокий. Седой. В нелепой черной хламиде до пят. Строгий вид и добрые глаза. Насилие он остановил просто. Когда Клоп, первый прихлебатель Гусака, попытался ударить Саймона, Старик перехватил руку и так зажал, что живодер только всхлипнул. Позже Клоп признался, что запястье три недели болело. Гусак же под взглядом Старика скукожился и не посмел потребовать плату за проживание.
Дальше ни к Саймону с Диной, ни к Старику головорезы Гусака не приставали. Сам Старик жил уединенно, поселившись в заброшенной кладовой для инструментов. Как он там спал, не понимал никто из обитателей бункера – больно уж помещение было узким. Кроме того, на единственную полочку в верхнем правом углу сей непонятный человек поместил рисунок странной слепой женщины в длинном плаще и белым платком на голове. Старик часто возжигал свечи перед картинкой, крестился и бормотал стихи на неизвестном языке. Саймону запомнились только строчки: «Святая праведница матушка Матрона! Всем людям ты помощница, помоги и мне в беде моей…» Жители приюта считали, что Старик принадлежал к изуверской секте, верящей в древних богов, разъезжающих по звездам на овцах, превращающих светила в черные дыры и не признающих культа Души Вселенной. И на Свалке он, вероятно, скрывался от преследований тайной полиции Демократического Конгломерата. Выдавать же Старика желающих не имелось. Полицию и администрацию ненавидели здесь почище разных сектантов.
Старик же, между тем, очень любил детей (кроме Саймона и Дины, в ночлежке появились еще пятеро, пришедшие вместе с родителями, благосклонно принятыми, естественно, за таллеры, вожаком Гусаком). Дети называли Старика дедушкой, а он им сказывал сказки о каком-то Христе, апостолах, Давиде и Соломоне. Ребятне это нравилось больше, чем редкие комиксы про Суперчервяка и Комического Пирата, попадавшие в мусорные груды вместе с отходами из мегаполисов с других планет.
Но, к сожалению, Старик прожил недолго, всего-навсего три месяца. Ранним утром кто-то почувствовал запах гари, исходивший из кладовой. Когда Гусак и Корень ворвались в комнату, то обнаружили мертвого Старика, стоящего на коленях перед своим рисунком. От упавшей свечи (где он только доставал восковые свечи на Свалке?!) пустился тлеть рукав хламиды.
Старика закопали вблизи приюта в куче мусора. Когда усопшего бросали в яму (гробов отверженные при похоронах не использовали), то многим запомнилось умиротворенное и спокойное лицо Старика.
Коту было неимоверно плохо после его смерти. Саймон проплакал весь день, а в полночь пробрался в каморку и забрал себе рисунок. Пропажи ни Гусак, ни подручные не заметили. Кому нужны эти сектантские изображения! Мальчик же выяснил, что картина была написана на дереве. С трудом мальчик прожег раскаленным гвоздем верх пластинки, вдел шнурок, повесил ее на шею и упрятал под одеждой.
Гусак, ощутив отсутствие заступника Саймона, поставил иные условия для проживания в приюте. Теперь Кота и Дину решили не бить, но, ежели деньги мальчик регулярно приносить не будет, то его с сестрой обещали просто-напросто вышвырнуть из приюта. Поэтому Кот и старался во что бы то ни стало спустить треклятую бутыль со спиртным. Но удача отвернулась от мальчика.
Время неумолимо приближалось к шести часам вечера, когда все не проживающие под Куполом были обязаны покинуть территорию. А за пределами Купола температура уже опустилась до минус 15.
Саймон окончательно удручился, когда в холле появился рабочий в добротном синем комбинезоне. Мальчик бросился к нему: «Мистер, не желаете ли водки?» Работяга отмахнулся от Кота как от назойливой мухи. Саймон отшатнулся, потерял равновесие и упал. Бутылка же предательски выскользнула из кармана и разбилась на две неровные части с веселым резким звуком. На полу образовалась лужица из пойла. Саймон кинулся вон из гипермаркета. За нарушение чистоты в магазине ему грозил арест…
Кот выбрался через шлюз Купола на улицу. Он успел выйти до установленного времени. Холод усилился. Саймон стал как вкопанный. Мысли текли с потрясающей ясностью: «Гусак теперь не пустит в приют. И выставит Дину на улицу. Пропадем».
«Это конец», – подумал несчастный, вытирая ладонью кристаллики застывающего пота с лица.
• • •
За свои тридцать неполных лет, до того, как нелегкая занесла его на Свалку, Джимми Вагрант постранствовал по государствам Галактики, обучился десятку профессий: от лаборанта химического колледжа до пилота шаттла. Но нигде оседать не собирался. Страсть к приключениям влекла все дальше и дальше. В результате Вагрант добрался до Конрадина, где устроился оператором по переработке жидких отходов на Утилизатор № 8. Оттарабанив месяц, Джимми возмутился незаслуженными штрафами, налагаемыми на работяг, и попробовал организовать забастовку. Но смутьяна не поддержали, да мало того, еще и донесли мастеру. Компания мгновенно уволила Вагранта.
Джимми не привык раскисать. На счету у него лежала неиспользованная зарплата, ее было предостаточно на билет до Конрада. Правда, следующий пассажирский рейс намечался лишь через две недели. А раз так, то Вагрант решил дождаться отбытия со Свалки в квартире и лика с нее не казать. Бывший работодатель легко мог натравить на Джимми полицию или кого-нибудь похуже. Так сказать, поучить уму-разуму! Поэтому изгнанный оператор и направился в ближайший гипермаркет – затариться продуктами на четырнадцать дней.
Однако все пошло наперекосяк. В холле магазина на Вагранта наскочил полусумасшедший малец. Что-то грохнулось об пол. Джимми испугался от неожиданности, а мальчишка сбежал. В торговый зал система охраны не пустила. Она абсолютно не реагировала на чип, вживленный в большой палец правой руки. Человек понял, что «приветы» от ЧК не заставили себя ждать. В квартиру экс-рабочий тоже не попал. Дверь электроника заблокировала наглухо.
Вагрант угодил в переплет. Он стремительно рванул к выходу из Купола, осознавая, что после введения после 18:00 режима строгого контроля ему с негодным чипом долго на свободе не остаться. Первый же киборг-патруль прихватит в каталажку, где можно было и пропасть не за понюх табаку (по слухам, компания всегда мстила «борцам за справедливость» жестоко).
Кроме того, Джимми знал от приятеля, что за мусорными полями на запасном космодроме вчера приземлился грузовик с планеты Сидней, а завтра утром он должен отбыть обратно. Команды на корабле не зафиксировано, следовательно, управлялась эта посудина автоматически, и появлялся пусть и мизерный, но шанс улепетнуть с Конрадина…
За Куполом Вагрант сразу почувствовал падение температуры. Ночь постепенно наваливалась на землю, покрывая инеем мусорные хребты и горушки, превращая их в оплывшие вавилонские башни. «Студено», – сказал сам себе Джимми. – «Ладно. Прорвемся. Только бы собачки или иные мутанты не застукали». И уверенно зашагал по тропинке между валами из спрессованных отходов.
Через несколько минут Вагранту почудилось, что за ним кто-то крадется. «Ну вот, достукался. Не иначе собачка охотится», – подумал рабочий. Он осторожно обернулся назад и увидел давешнего мальчугана из гипермаркета, сжимавшего кусок пластиковой трубы в руках. «Грохнуть меня хочешь, поганец!» – рявкнул Джимми. Ребенок от внезапного «сюрприза» дернулся, а труба вырвалась и отлетела на метр в сторону.
Вагрант спокойно направился к мальчику, в глазах которого прочитал не страх, не злость, не досаду, а отчаяние, огромное и неутолимое.
Джимми ни с того, ни с сего погладил мальчика по волосам, забеленным морозом (честное слово, мужчина абсолютно не ожидал подобной сентиментальности от себя) и спросил: «Тебя как зовут?»
– Саймон-Кот, – прошептал парнишка.
– Ты хотел меня убить?
– Да. (Губы у ребенка еле разомкнулись).
– А за что?
– Вы разбили мою бутылку. И мне нужны деньги. Гусак не пустит домой. И сестренку выставит за дверь.
– Положим, бутылку твою я не разбивал. И кто такой Гусак?
– Хозяин нашего приюта-бункера. Если не заплачу ему два таллера за Дину и за себя, то мы останемся ночевать вне дома. А это смерть, или от холода, или от собак.
– Гад, он твой Гусак. Над детьми изгаляется. Кстати, а почему бы вам не перебраться в другой бункер? И разве нельзя переждать ночь, закопавшись в мусор? Кругом его тонны и тонны.
– Так все ближние берлоги заброшены и завалены. Осталось лишь наше «Кладбище» и приют Бравого Хомяка. А Хомяк еще тот жмот. У него за постой принято платить по пять таллеров. И в мусоре не пережить холод. Глубоко зарыться не получится. Мусор старый, запекся. А близ поверхности мутанты по запаху найдут, разгребут и схарчат.
– М-да… Радостно вы тут живете. Все же завалялись у меня четыре таллера. Заплачу за тебя и сестру этому Гусаку. Может, подавится этими грошами.
Кот удивленно посмотрел на Джимми, но ничего не ответил, вздохнул и направился к приюту. Вагрант, мысленно обзывая себя полным идиотом, двинулся вслед за мальчиком. Он утешался тем, что до космодрома добираться всего полчаса, а до того, как температура опустится до минус двадцати и ниже, есть, по крайней мере, в запасе два или три часа. «Успеется», – порассудил Джимми.
В бронированной двери «Кладбища домашних животных» имелось окошечко, явно оборудованное для принятия подношений. Оно было закрыто. Саймон забарабанил по железу. Окно отворилось. И в него высунулся недовольный нос Клеща: «Котяра, чего лупишь? Деньги принес? Ежели нет, то изволь сдохнуть и не отрывать усталых людей ото сна. И дружка привел. С него двойной тариф!».
Вагрант сунул таллеры мальчику, а тот впихнул их в окошечко. Клещ пересчитал. Дверь заскрипела, образовалась широкая щель. А потом дверь захлопнулась. И Саймон узрел Дину, упавшую наземь перед приютом. Девочка громко рыдала. А за дверью хохотал Клещ: «Долги ты, Кот, отдал. Но вот на пожилое не хватает. Уматывай! Мерзни, братец! Мерзни!»
Джимми с трудом оттащил Саймона, разбившего в кровь кисти рук, от двери. Смех Клеща тоже прекратился, похоже, что тот потопал докладывать Гусаку о «разводке лохов».
Саймон прилег рядом с сестрой, обнял ее покрепче.
– Эй, парень, так не пойдет! Ты что, действительно готовишься умереть?! – вскликнул Вагрант.
Джимми встряхнул детей. Сперва поднял Дину, а потом и Саймона.
– Сдаваться не будем. Назло врагам! Идем вместе на космодром. Если повезет, то заберемся в звездолет. А при удаче и ночь победим, и проклятую Свалку покинем!..
К «грузовику» Вагрант и ребятишки вышли через час. Корабль «Куско» при осмотре предстал типичным «автоматом» и никем не охранялся. Но как он не развалился от старости, для Джимми являлось загадкой, практически неразрешимой. Выбирать все же не приходилось. Мороз крепчал. Дети дрожали.
Вагрант обошел по кругу звездолет. Все входы были задраены. Джимми все-таки надеялся на чип. «Куско» принадлежал «Чистому Космосу». И хотя чип не действовал под Куполом, надежда на то, что компания не поставила блок и на этом дряхлом «мусорщике», отнюдь не казалась призрачной.
Вагрант выявил три люка. Чип не сработал на транспортном и основном. Но славненько! Аварийный вход, ведущий непосредственно в рубку, вопреки всем правилам лениво-лениво, да и раскрыл створки. Страдальцы с трудом пролезли внутрь. Створки сдвинулись. И люди моментально ощутили тепло. В рубке для нормального функционирования оборудования, поддерживалась температура плюс 24 градуса.
Джимми с неудовольствием открыл, что пилотирование кораблем осуществляется исключительно в автоматическом режиме, а комплекс ручного управления демонтирован давным-давно. Вагрант выяснил, что на главном экране четко был обозначен маршрут до точки перехода в гиперпространство. Данные на последующий путь не показывались, что, впрочем, было делом обычным для «автоматов», ибо из-за экономии ресурсов сведения выводились только для непосредственных задач. Хорошо, что хоть экран не убрали. И внимание! Монитор свидетельствовал, что противоперегрузочная система находилась во вполне удовлетворительном состоянии. «Значит, – сделал вывод Джимми, – кораблик использовали и для перевоза в трюмах живых организмов, а не только мусора! И это хорошо. Ребятки могли бы погибнуть».
Вагрант перестал размышлять и обнаружил детей спящими на полу. Не очень долго думая, он сам притулился рядом, прислонился к стене и задремал. Джимми услышал, что Саймон во сне произносит слова на неведомом языке: «Святая праведница матушка Матрона! Всем людям ты помощница, помоги и мне в беде моей…»
• • •
Мистер Дж. Дж. Берри, директор УАП, считал себя деловым человеком. Он оперировал категориями «издержки» и «прибыль». Понятия совести и жалости в его лексиконе напрочь отсутствовали. После доклада мастера с Восьмого Утилизатора о том, что бунтарь-рабочий сбежал из-под Купола и спрятался на «Куско», Берри посчитал, что все разрулилось оптимально. Этого Вагранта пришлось бы втихую удавить, но директор не любил дополнительных трупов на вверенной территории. А теперь, можно сказать, два зайца убиты одной пулей. И страховку фирма получит, и Джимми Вагрант исчезнет навсегда. Улыбнувшись, мистер Берри приказал секретарю принести стаканчик виски со льдом. Ведь надо выпить за Очищенную Душу Вселенной…
• • •
Контр-адмирал Виталий Максимович Васин принимал на звездном крейсере «Александр Суворов» дорогого гостя. Через сутки эскадра ВКС Российской империи должна была отправиться с орбиты планеты Зорюшка ко столичному Святому Владимиру. Игумен Анувий лично прибыл на крейсер с просьбой передать кое-какие документы в синодальную комиссию по вопросам образования.
Контр-адмирал пригласил отца Анувия выпить чаю с постными сушками. Но даже и по чашечке им не удалось употребить, как в кают-компанию ворвался штурман Костицын:
– Виталий Максимович, радары засекли грузовой корабль конфедератов.
Васин, собиравшийся сделать выволочку зарвавшемуся старшему лейтенанту, подавив гнев, среагировал четко:
– Докладывайте!
– Мусорщик «Куско». Приписан к планете Сидней. Идет на «автомате». Курс на звезду Шедар. Через цикл упадет и сгорит.
– Зря вы нас, Сергей Алексеевич, потревожили. Сгорит, так сгорит. Главное – опасности Зорюшке он не представляет.
– Господин контр-адмирал, похоже, на борту есть граждане Империи! Сканирование показывает наличие в рубке трех человек в бессознательном состоянии.
– Что?!
– Посмотрите на фото.
Васин вывел съемку на экран компьютера. На правом борту мусорщика ярко сияла православная икона!
Игумен Анувий перекрестился: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас, грешных! Матушка Матрона…»
Спасатели «Александра Суворова» отработали на пять. Саймон, Дина и Джимми были доставлены на крейсер. Военные врачи диагностировали, что жизни пациентов ничего не угрожает. А на груди мальчика нашли икону Матроны Московской…
Эскадра вовремя ушла в столичную систему. Васин обещал доложить самому государю-императору Николаю Петровичу о происшествии. А ребят и Вагранта оставили на Зорюшке на попечении батюшки Анувия.
• • •
Штурман Костицын попал на Зорюшку только через пять лет, уже после перевода на крейсер «Михаил Черниговский» и присвоения очередного звания капитан-лейтенанта. Сергей Алексеевич специально поинтересовался судьбой беглецов со Свалки. Все они приняли Православие. Симеон Скотт поступил в кадетское училище на Святом Владимире, находящееся под личным патронажем Его Императорского Величества Николая V. Дина (во святом крещении Матрона) училась в гимназии с полным пансионом тоже в столице. Их явно ждали в будущем и новые открытия, и добрые друзья, и быстрые перемены. А вот скромный послушник Иаков никуда больше не стремился. И ждал пострижения. Монастырь на Зорюшке стал его домом.
Александр Гончаров
— Пасхальные колокола в снежной пыли