«Меня Господь через мой голос спас…»
Рассказ о протодиаконе священномученика Онуфрия,
архиепископа Старооскольского, отце Василии Холявко.
Хозяйка дома, где в тридцатые годы квартировал священномученик Онуфрий (Гагалюк), Александра Никитична Давыдова до самой смерти хранила о нем светлые воспоминания и всегд++а поминала в молитвах. Однажды она приехала в Москву погостить у своей племянницы Веры Александровны. На службу они пошли в Николо-Кузнецкий храм, впоследствии давший жизнь Православному Свято-Тихоновскому Богословскому Институту. После литургии из алтаря вышел мужчина и стал расспрашивать у прихожан, кто подавал записку с именем архиепископа Онуфрия.
– Так моя тетя и познакомилась с отцом Василием Холявко, бывшим некогда протодиаконом у владыки, – рассказывает Вера Александровна. – Потом в Старом Осколе тетя просила меня передать отцу Василию баночку вишневого варенья из сада, в котором любил гулять владыка Онуфрий.
Василий Матвеевич Холявко родился в 1899 году в Херсонской губернии (посад Новая Прага Александрийского уезда). Еще в раннем детстве на него огромное впечатление произвели жития святых подвижников Киево-Печерской Лавры, и он, подражая преподобному Феодосию, скопил необходимые на дорогу средства и ушел из родительского дома в эту обитель. Было ему тогда около двенадцати лет.
Благочестивый отрок был определен в церковный хор. Там-то и отрылись незаурядные певческие способности Василия. Получив от Господа в дар прекрасный голос, он Господу им и служил, нес клиросное послушание в Дальних пещерах Лавры. В годы Первой Мировой войны юношу-послушника эвакуировали в Елец. Здесь он, «выдержав экзамен на звание учителя, преподавал в школе при Свято-Троицком мужском монастыре детям беженцев из Гродненской и Холмской губерний» («Журнал Московской Патриархии» 1984 г. №4). В 1917 году вернулся в родную Херсонскую губернию. По всей видимости, в это время он и сблизился с иеромонахом Онуфрием, который тогда преподавал в миссионерской семинарии при Григорие-Безюковом монастыре. Известно, что Василий горел желанием стать монахом. Но отец Онуфрий настоял на том, чтобы он женился, предупредив, что иначе ему не избежать скорой смерти. В ту пору можно было легко поплатиться жизнью просто за принадлежность к иноческому чину. Сам иеромонах Онуфрий едва не оказался среди убитых, когда в 1919 году на обитель напала банда махновцев. Спасли его крестьяне из окрестных деревень, подоспевшие на выручку.
После разрушения монастыря Василий Холявко оказывается в Кривом Роге. Видимо, в 1920 году он решает положительно вопрос женитьбы, и вскоре в Никольском соборе города его рукополагают в диаконы. В 1922 году настоятелем этого собора назначен отец Онуфрий, возведенный в сан архимандрита. Следующий год в судьбе обоих отцов стал поворотным. Архимандрит Онуфрий был рукоположен в епископа, а диакон Василий возведен в сан протодиакона.
Далее в биографической справке, сопровождавшей некролог, вышедший после смерти отца Василия в «Журнале Московской Патриархии», большой пробел. Дело в том, что в начале восьмидесятых, когда батюшка отошел ко Господу, светские власти не очень приветствовали упоминания в печати о былых массовых гонениях за веру. И редакция журнала не стала «дразнить гусей».
Поводом к аресту протодиакона Василия послужила его активная помощь владыке Онуфрию по распространению посланий и проповедей святителя. К сожалению, нам не удалось ознакомиться с делом «заключенного В.М. Холявко», и этот период его жизни оставляет много вопросов. Сам батюшка не очень любил хвастаться своим тюремно-лагерным прошлым. И все-таки некоторые факты сохранила память его духовных чад. К примеру, вырисовывается картина ареста. Отца Василия задержали, вероятно, по доносу, когда он пытался перевезти на лошади письма владыки, зашитые в подушку.
Отбывал он свой срок (более семнадцати лет!) сначала на Соловках, потом на Новой Земле. Матушка Наталья Соколова, знавшая батюшку Василия уже в последний московский период его жизни, как-то спросила его: «Как же Вы уцелели?». «Меня Господь через мой голос спас, – ответил он. – На всех светских праздниках начальство лагерей приглашало меня петь на их вечеринках светские песни. Я как начну орать им украинские песни, так они все в восторг придут, аплодируют и говорят: «Этот голос надо сберечь!» Без меня некому стало бы солдат да офицеров пением забавлять. Вот за голос мне и давали самую легкую работу, чтоб я не простудился. Ведь морозы там на севере страшные, ночи полярные длятся месяцами. Почти никто там не выживал, условия были жуткие, работа тяжелая. А я в бане работал, горячую воду выдавал. Если узнаю, что моется священник, то я ему вторую шайку теплой воды дам, да и мыльца добавочную порцию» (Н.Н. Соколова «Под кровом Всевышнего»).
Но не только петь песни да париться в бане приходилось отцу Василию. Выполнял он самую разную работу: и свиней пас, и капусту морскую со дна доставал. Простудил в холодном море ноги так, что потом до самой смерти терпел нестерпимые боли. Уже будучи священником, каждый раз готовясь к службе, туго перевязывал ноги и только тогда получал возможность двигаться. Впрочем, во время богослужения его немощи никто не замечал. Служил он всегда очень торжественно, как и его святой наставник – архиепископ Онуфрий.
В лагере все ожидали писем от родных и близких. Ждал и протодиакон Василий весточки от жены. Та год молчала, а потом прислала… разводную. Он не осудил, понял: «У нее же сестры партийные, боятся за свою репутацию. Уговорили…» Однако, когда после освобождения бывшая супруга нашла его и предложила воссоздать семью, он не согласился. Главная причина этого отказа открылась только в день смерти батюшки.
Поселился отец Василий в Туле. А тут как раз началась новая волна гонений. Однажды хозяйке, у которой жил бывший арестант, сообщили, что ее квартиранта собираются вновь взять под арест. Батюшка не стал дожидаться, пока под окнами остановится «черный воронок», надернул валенки и тулуп и по глубокому (по пояс) снегу бежал.
Когда отношения между Церковью и государством в очередной раз потеплели, протодиакона Василия Холявко реабилитировали – признали, что арестован он был без всяких на то оснований, разрешили поселиться, где он пожелает, и даже обещали какие-то имущественные компенсации. Отец Василий ни на кого не держал зла и попросил только помочь устроиться в Москве, быстро разраставшейся в послевоенные десятилетия. О духовном руководстве он просил владыку Леонида (Полякова), в ту пору архиепископа Можайского. Интересно отметить такое совпадение: первой кафедрой владыки Леонида была последняя кафедра владыки Онуфрия – Курская.
В 1962 году протодиакон Василий был рукоположен в пресвитера. Пять лет он служил в храмах Подмосковья. В 1967 году переведен в столицу, в храм Казанской иконы Божией Матери, что в Коломенском. В короткий срок он сумел расположить к себе сердца многих прихожан. Его благоговение к святыням и проникновенные проповеди побудили многих серьезно задуматься о своей жизни и обратиться ко Христу. До сих пор лица прихожан Казанского храма светлеют, когда речь заходит о батюшке Василии.
– Я переехала в Москву из Мордовии в 1966 году, – вспоминает Анна Ильинична Нагушева. – В конце шестидесятых стала ходить в эту церковь, где и познакомилась с отцом Василием. Как-то иду я и про себя переживаю: «У всех есть духовные отцы, а у меня нет». И тут батюшка встречает меня со словами: «Ох, ты мое духовное чадушко». Как будто слышал мою просьбу. В другой раз узнала я, что он заболел. Стала дома канон за болящего читать. Потом прихожу к нему, а он приветствует меня: «Ох, ты моя крепкая молитвенница». Я и смотрю на него удивленно. Как догадался, что я молилась за него? В Прощеное Воскресенье он всех других священников отпускал, а сам подолгу оставался с прихожанами. Каждому находил, что сказать. Я подхожу, говорю: «Батюшка, простите меня, великую грешницу». А он: «Анна, ты же хорошо молишься. Еще добавь чуть-чуть усердия, и будет еще лучше».
Никто не помнит, чтобы отец Василий повысил на кого-то голос. Рассказывают, однажды на него накричала женщина, что стояла в храме за свечным ящиком. Грубила ему, отчитывала его перед всеми, а он только тихо повторял, согласно кивая головой: «Да, я такой. Прости меня».
В прощальном слове, опубликованном в «Журнале Московской Патриархии», протоиерея Василия Матвеевича Холявко назвали «добрым, отзывчивым и усердным пастырем-молитвенником, снискавшим уважение и любовь прихожан». О том, что его высоко ценил Патриарх Пимен, свидетельствует большое число церковных наград, которые буквально посыпались на этого удивительного пастыря, словно компенсируя те унижения и оскорбления, которым подвергался он, будучи узником. Часто святейший Патриарх сам звонил отцу Василию, чтобы справиться о здоровье и посоветоваться относительно церковных дел.
Чувствуя приближающуюся смерть, батюшка начал раздаривать свое наследство. Одну из митр подарил архимандриту Иоанну (Крестьянкину), подвизающемуся в Псково-Печерском монастыре.
Скончался отец Василий 4 сентября 1983 года, накануне причастившись Святых Христовых Таин. У его могилки на Даниловском кладбище нередко можно застать сослуживших с ним священников, духовных чад или просто благочестивых христиан, слышавших о батюшке много хорошего.
Во время отпевания открылась одна из тайн отца Василия. Оказалось, что в последние годы своей земной жизни он все-таки осуществил то, чего долгие десятилетия жаждала его душа – стал монахом. Так что пред Господом он предстал уже, как иеромонах Валерий. А тайный постриг совершил Высокопреосвященный Иоасаф (Овсянников), архиепископ Ростовский и Новочеркасский, в судьбе которого так же принял немалое участие священномученик Онуфрий (Гагалюк). Но это тема для отдельного рассказа.
Владимир РУСИН
«Православное Осколье» № 5 от 6 февраля 2004
